Никогда
Шрифт:
Изобель напрягла мозг, пытаясь вспомнить всю лексику из словаря по психологии, которую ей удалось выучить.
— Твой друг в смертельной опасности, — сказал он, перебивая ее, его слова прозвучали резко и быстро. — Было бы разумнее дл тебя молчать и слушать. У меня не так много времени.
Она смотрела, как он направился дальше по ее комнате. Он смотрел на ее цифровые часы, цифры мерцали и менялись сами по себе, как будто ее часы не могли решить, какое время они хотели бы показывать.
— Тогда это звучит так, словно ты в неправильном сне
— Тогда жаль, — сказал он отрывисто и сузил свои холодные глаза, — что он подвергает тебя гораздо большей опасности. Потому что ты — та, кого она преследует.
Она моргнула, когда он повернулся, его большой плащ закрутился после него.
Изобель опустила руку. Она?
Ее глаза оставались прикованы к нему, когда он переместился к ней через тумбочку и погрузил руки с длинными пальцами в складки плаща. Ткань отошла в сторону и Изобель подумала, что увидела искусственную рукоять со старомодным лезвием. Несмотря на то, что складки черной, тяжелой ткани скрылись, Изобель увидела, что сейчас он держал книгу, которую она знала — с золотистыми листами страниц и многочисленными черными переплетениями.
— Эй! — Изобель отошла от стены, опуская кисть. Она почувствовала бурю эмоций внутри нее: смесь облегчения и растерянности. И страх. — Я думала, что…
Он аккуратно положил книгу на тумбочку и провел рукой в перчатке по золотистому тиснению названия, кончиками пальцев задерживаясь на словах «Полное собрание сочинений Эдгара Аллана По».
— Я считаю, что эта книга была дана тебе по особым причинам, — сказал он, снова смотря своими глазами-углями на нее. — Я бы не стал относиться к ней так небрежно в следующий раз.
Изобель посмотрела на книгу в недоумении. Это была та самая книга, которую она бросила в мусорное ведро в школе, в этот же день. Она могла видеть бежевый язычок, похожий на ленту, торчащий из основания и небольшие складки вдоль корешка книги. И все же она была здесь в целости и сохранности.
— Запомни эти слова, — сказал он. — Единственный способ, чтобы контролировать то, что происходит с тобой в мире снов — это способность осознавать то, что ты спишь. Если ты не сможешь этого сделать, то я не смогу тебе помочь.
Изобель покачала головой, пытаясь справиться с путаницей в своей голове. Чем больше этот парень говорил, тем больше это звучало как предсказания в печеньях.
— Что я должна делать с этим? Кто преследует меня?
— Это имя лучше не произносить. Слова, Изобель, имеют опасную власть над тем, что происходит в жизни. Помни это.
— Кстати, говоря об именах, откуда ты знаешь мое? И почему эта «она», кем бы она ни была, преследует меня?
— Потому что, — сказал он, отвечая только на ее второй вопрос. — Ты снишься ему…
— Кому?
— Подойди.
Он повернулся к окну ее спальни, взмахивая плащом, одна его рука, как у паука, отдернула белое кружево занавески.
Изобель приблизилась к черному
Она почувствовала прикосновение своих волос к щеке.
Как сон мог быть таким реальным?
Когда она подошла к окну, сначала она взглянула на Рейнольдса. Изобель стояла рядом с ним и могла по-настоящему разглядеть его глаза над белым шарфом. У них не было зрачков. Черные, размером с монету, они сверлили ее взглядом, прежде чем он отвернулся и посмотрел в окно.
Изобель проследила за его взглядом.
Она смотрела в окно, и темнота рассеивалась. Шероховатое серое изображение, словно в старинных фильмах, нечеткое по краям и потертое посередине. Чуть дальше она могла разглядеть очертания темного леса. Тусклый свет пробивался через ветки черных тонких деревьев. Изобель заметила знакомые угловатые плечи фигуры, стоящей недалеко от границы с лесом. Высокий, стройный человек был одет в темно-зеленую куртку.
— Ворен…?
16
Крайний предел
Изобель заморгала, глядя на потолок. По телу пробежали мурашки, ощущение было похожее на слабое потрескивание статического электричества. Она ударила кулаком по подушке и открыла глаза.
Ей что-то снилось. Что-то важное.
Он. Она видела его.
О, нет, его…
Она застонала, тупая боль медленно ползла вверх по спине, чтобы поселиться в ее груди. Тьфу! Она даже не хотела вспоминать его имя. Она перевернулась, уткнувшись головой в подушку и зажмурив глаза. Она не была готова вспомнить то, что произошло, вспомнить тот кошмар, который произошел днем ранее.
Ощущение слабого покалывания на теле, словно маленькими иголками и булавками, вызывало слабую дрожь, но чем больше Изобель приходила в сознание, тем быстрее оно, казалось, исчезало.
Взгляд Изобель скользнул по окну в ее комнате, где полуголые ветви деревьев дрожали и раскачивались, размахивая ветками, как когтистыми руками, закрывая солнце.
Солнце.
— Ох, черт! — хрипло выкрикнула она.
Изобель села и потянулась к будильнику, находящемуся у изголовья ее кровати.
— Одиннадцать часов и тридцать пять минут! Боже мой!
Она проспала остаток вчерашнего вечера и еще это утро. Она забыла поставить будильник! Она должна быть в классе мистера Свэнсона прямо в эту секунду! Почему никто не разбудил ее? Почему не...?
Изобель посмотрела на часы, зажав их между ладонями. Она не могла сконцентрироваться, ее воспоминания о сне прошлой ночью готовы были всплыть на поверхность. Почему эти воспоминания казались такими важными? Голубые цифры на часах, расплывались на черном фоне и ударили по ее глазам. Она подумала о том, как они вышли из строя, когда…