Никогда
Шрифт:
— Господи, ты напугал меня, — это было все, что она смогла сказать, в то время как пыталась восстановить дыхание.
— Мне говорили, что я произвожу такой эффект, — сказал он бесстрастным тоном.
Изобель наклонила к нему голову, осознав только что пришедшую мысль.
— Ты остался после школы?
Его взгляд упал на сапоги, прежде чем он снова его поднял. Он откинул голову назад, пока не прислонил ее к стене за своей спиной.
— Да, бывает, — сказал он. — Иногда.
Изобель, казалось, не могла подавить улыбку, которая
— Эмм… И как давно ты здесь? — спросила она.
Сунув руки в карманы куртки, он пожал плечами.
— Подожди, — сказала она, сузив глаза. — Ты не... Ты следил за мной?
Этот вопрос занял у него некоторое время, чтобы ответить.
— Я... предпочитаю термин «наблюдал», — сказал он. – Звучит менее похоже на «подглядывал».
— Так что, теперь ты говоришь по-французски?
Это вызвало у него ухмылку.
— Так... что-то случилось? — спросила она.
Долгое время он ничего не говорил, только смотрел на нее из-за своих очков, скрывавшие его глаза, которые могли сказать ей многое. Наконец, он оттолкнулся от стены.
— Думаю, тебя нужно подвезти, — сказал он, проходя мимо нее и направляясь к открытым дверям.
Делая все возможное, чтобы подавить усмешку, Изобель последовала за ним.
23
Дорого ушедший
— Откуда ты узнал, что я на тренировке? — спросила Изобель, как только он открыл багажник. — Я сказала тебе, что ушла из команды.
Он взял ее сумку и бросил в багажник, затем за ней последовал и рюкзак. Она заметила, что багажник его машины был в удивительном порядке. Кроме ее вещей, там был только комплект аккуратно смотанного соединительного кабеля и небольшой кейс с CD-дисками, который он доставал из своей сумки.
Она продолжала исподтишка поглядывать на него, ожидая его ответа, но из-за очков было сложно прочитать выражение его глаз, это было похоже на то, словно она пытается оценить глыбу камня.
Он сунул руку в сумку и достал из нее свой контейнер с ленча. Он поднял его.
— Одна птичка нашептала мне.
Гвен. Изобель осознала, что улыбается при мысли о ее новой, маловероятной подруге, в то время как она забралась на пассажирское сидение в машине Ворена.
Он сел на место водителя, снимая бумажник с цепей и поворачивая ключ в замке зажигания. Кугуар взревел, и портативный CD проигрыватель, находящийся между ними, начал вращаться. Быстрые удары музыки хлынули из динамиков автомобиля вместе со звуками электрогитары и грохотом барабанов, кто-то прокричал оборванную фразу: «пожалуйста, спасите наши души».
Изобель взяла проигрыватель, глядя на поцарапанный корпус и на ленту черного скотча, держащего все вместе.
— Как у тебя еще осталась одна из этих вещиц? — спросила она.
— Потому что я выплачиваю кредит за автомобиль, —
— Ох, — протянула Изобель, решив оставить все свои вопросы.
Она обратила внимание на старомодный ремень вокруг ее коленей и защелкнула его. Он протянул ей кейс с CD-дисками, прося ее найти «тот, что с деревьями». Она листала диски, в то время как он переключился с ручной коробки передач и развернул машину.
Преодолев желание смотреть, как он водит машину (она никогда не думала, что кто-то мог делать это так грациозно), она наконец нашла диск, который он хотел — тот, на белом фоне которого стояли силуэты скрученных, голых и стройных деревьев. Изобель сразу же узнала эмблему группы на внешнем крае CD диска. Изображение мертвой птицы с поднятыми вверх ногами, которая была на его зеленой куртке. Она нажала на кнопку на проигрывателе, вставила диск, и он тут же закрылся. Машина ехала в блаженной тишине.
— Ты наказана, — сказал он, прежде чем из динамиков полилась душевная, таинственная ангельская баллада. — Почему?
Изобель поняла, что это самое подходящее время, чтобы соврать или, по крайней мере, опустить некоторые моменты истины.
— Из-за криков прошлой ночью, — сказала она.
Вот. Она не должна была лгать обо всем. Она просто упустит ту часть, где она изначально была наказана, когда вернулась домой после комендантского часа в чужой машине в прошлую пятницу — точнее, в его машине.
Она внезапно нахмурилась. Что она собирается сказать маме, когда они приедут к ее дому?
— Твои родители довольно-таки строгие? — спросил он так, словно уже знал ответ на этот вопрос.
— Я думаю, да, — призналась она. — А что?
Она повернулась, чтобы посмотреть на него, радуясь, что у нее есть предлог для разговора. Тормоза зашумели, когда они постепенно приблизились к остановке на красный свет.
— Я хочу тебя кое о чем спросить, — сказал он.
Изобель вздрогнула от неожиданности такого заявления. То, что его взгляд был прикован к дороге, не помогало. Это заставило почувствовать, словно что-то внутри у нее упало. Это ощущение всегда появлялось, когда она о чем-то беспокоилась, но не могла понять, из-за чего именно. Загорелся зеленый свет, он повернул, и они двинулись дальше.
— Да? — сказала она.
Она старалась не замечать потока своих внутренних вопросов, которые одолевали ее, и в то же время она ломала голову над тем, что она могла бы сделать или сказать.
— Это будет в пятницу вечером, — сказал он. — Что-то, что происходит каждый год, но не все знают об этом.
Изобель напряглась. Она повернула голову, чтобы посмотреть вперед, стараясь изо всех сил удержаться от поворота или у белого ясеня, или у красной пожарной машины. Этого не могло случиться. Он не мог пригласить ее. Должно быть что-то еще. Что бы это ни было, она без сомнения знала, что не было никакой возможности на земле, чтобы он мог попросить ее…