Никогда

Крэй Келли

— Скажи мне, что происходит?

— Не здесь, — он схватил ее за запястье, и они двинулись дальше. Он оттолкнул двойников Джека Потрошителя, а впереди, скрытую в глубине теней, Изобель увидела дверь.

Они прошли мимо парочки, прижавшейся к стене, их руки обвились вокруг друг друга, их лица были близко, губы слились в глубоком поцелуе. Ворен открыл дверь, выпуская луч света, привлек ее внутрь и закрыл дверь за ними.

Они оказались в небольшом офисе. По крайней мере, в крошечном помещении, вероятно, когда-то служащим офисом. Пахло опилками

и несвежим табаком. Стол без отделки стоял в углу, выше него была прибита к стене пробковая доска. Несколько пожелтевших и ставших хрупкими от времени листов бумаги, все еще прикрепленных к ней, пошевелились, когда они вошли. Сломанный стул лежал опрокинутым на старом коврике, он был как главная центральная часть комнаты. Кроме этого и потолочной лампы на шнуре наверху, ничего не было. Снаружи приглушенно гремела музыка.

Ворен, снимая маску и кладя ее на стол, поднял с пола сломанный стул. Он подпер спинкой стула дверную ручку. Это действие вызвало у Изобель покалывание кожи, волоски на ней встали дыбом. Он что забаррикадировал дверь?

— Ворен?

Он протянул руку, чтобы заставить ее замолчать и остановился у двери, прислушиваясь.

— Ворен... — прошептала она.

Он снова повернулся к ней, быстро приближаясь к ней.

— Не произноси моё имя, — приглушённо сказал он. — Она не сможет найти тебя здесь, со мной. Тебе нужно спрятаться, — обращался он скорее к себе, чем к ней.

— Она?

Он же не мог все еще волноваться за Лейси, не так ли?

Его глаза, дикие и обеспокоенные, всматривались в нее.

Она никогда не видела его таким. Она никогда не могла представить его таким. Напуганным, обеспокоенным — почти лихорадочным. Что бы она ни ожидала найти здесь, когда попала сюда, так не должно было быть. Его страх, такой незнакомый, удваивал ее собственный.

— Скажи мне, что происходит? — попросила она.

Он покачал головой:

— Ты не должна была приходить.

— Прекрати говорить это, — она схватилась за его куртку, сжав пальцы. — Ты пригласил меня, помнишь?

— Это была ошибка.

Ей захотелось встряхнуть его, пробудить его, заставить его ответить ей.

— Ворен, ничего из этого не имело смысла, и потом ты говоришь что-то типа такого! Твоё письмо — почему... Я не понимаю ничего, что происходит, и это происходит со мной тоже! Скажи мне сейчас же, что случилось с твоим лицом. Брэд сказал,… но потом я увидела тебя, — она покачала головой, пытаясь разобраться в своих мыслях, в своей памяти. Хоть что-то из этого совпадает? С какой путаницы она должна начать?

— В одну минуту ты был там, а в другую тебя уже нет. Я искала тебя, но ты исчез, прям как призрак! Но сейчас ты здесь и ты не хочешь говорить мне. Почему? Что это за штуки? Почему они преследуют меня? Почему они напали на Никки и Брэда? Откуда они взялись? Чего они хотят?

— Они хотят того же, что и я! — неожиданно закричал он, отскочив от неё. Он поднял маску со стола и бросил об стену. Она разбилась, осколки фарфора упали на пол.

Дрожащими

руками она потянулась к нему.

— Не надо, — он повернулся к ней спиной, лицом к двери.

Это слово остановило бы ее раньше. Но не сейчас. Не теперь, когда она проскользнула через траурную процессию Мрачного Фасада перед Вореном. Несмотря на всю тёмную броню, подводку для глаз, чёрные ботинки и цепи, она ясно видела его сейчас. Она смотрела сквозь завесу жестокого спокойствия, непроницаемый взгляд, вампирские чувства и страх, и за всем этим она увидела настоящую красоту. Она обняла его за талию, уткнувшись лицом в его куртку, напротив силуэта мёртвой птицы.

— Пожалуйста, скажи мне!

Он развернулся в ее объятиях и прижал свои губы к ее уху, прошептав:

— Я не знал, что это произойдет, — сказал он, — я просто хотел сбежать. Я не знаю, сможешь ли ты понять. Что я просто хотел найти дорогу куда-то еще. Даже если это длилось недолго, даже если это было нереально. Но это было реальным. Это было реальным, и я не мог остановить это.

— Что? Остановить что?

— Потом я встретил тебя, — сказал он, его губы снова приблизились к ее. — И сны изменились.

Его теплое дыхание ласкало ее, и ей очень захотелось отдаться ему, почувствовать его прикосновения, удержать его поцелуй, как лепесток, мягкий и сжигающий. Ее никогда так раньше не целовали — как будто оболочка ее души испарилась.

Он осторожно приблизился, но остановился. За дверью музыка, крики, голоса, звуки обезумевшей толпы — все это остановилось. Тишина давила. Он отстранился, повернулся и посмотрел в сторону двери.

В комнате становилось холодно. Изобель вдохнула. Она обхватила себя руками, дрожа, она вспомнила ночь в магазине мороженого, то время, которое они провели в морозильной камере. Это было так давно.

Секунды прошли.

Тусклый желтый свет на стене стал двигаться и колебаться. Двигаясь, он отбрасывал их две тени то на стену, то на пол, делая помещение многолюдным. Ворен поднял глаза, и ее собственный взгляд последовал за его. Они смотрели на голую лампочку, которая раскачивалась на потертом шнуре, будто под порывами несуществующего ветра. Она качалась назад и вперед, как маятник на часах.

Свет моргнул, замерцал. Темнота дразнила, угрожая напасть.

Хриплый шепот возрастал из-за двери, звук, похожий на треск сухих листьев в огне.

Сначала он был низким. Таким низким, что Изобель не была уверена, что звук был, или слышала ли она его вообще. Но потом голоса стали более ясными, шипя сквозь щель в нижней части двери. Что-то рассмеялось. Быстрая тень заметалась, как зверь.

Изобель схватила его за рукав.

— Что это?

Он осторожно выступил вперед, встав перед ней.

— Они нашли нас.

39

Сплошное безумие