Никого над нами

Пехов Алексей Юрьевич

Опустившись на корточки рядом со слугой Арнсона, я внимательно осмотрел его перерезанное горло, но, не углядев ничего подозрительного, перешел к старику с сожженным лицом. А вот с ним все оказалось совсем не просто: обноски точно с чужого плеча, ногти аккуратно подстрижены, а на ладонях ни одной мозоли. И кроме того - на среднем пальце левой руки белая отметина от недавно снятого кольца.

Что бы это значило?

Выпрямившись, я покачнулся от ударившего в голову хмеля и выглянул в обеденную залу. Отказавшись от безуспешных попыток разговорить находившуюся

в шоке от пережитого девочку, которая все так же прятала лицо в ладонях, Свори у открытого окна что-то втолковывал остававшимся во дворе оруженосцам.

Проверив заточку предназначенного для чистки и разделки рыбы узкого ножа, я наконец взял себя в руки и уже совершенно спокойно вышел в обеденную залу. Эдвин, учуяв свежий запах перегара, положил на стол арбалет, но я, даже не взглянув в сторону старого слуги, прошел мимо. В голове было пусто, на душе тоскливо, и только гнавшее по жилам кровь сердце разжигало начавший медленно захлестывать меня огонь бешенства.

– Кейн?
– Свори отвернулся от окна.

Настоятель арлийского монастыря, замолчав, тоже напряженно следил за моим продвижением к входной двери. И чего, тень забери, он глаза вылупил? Смотреть больше не на что?

– Ничего, - мотнув головой и нарочито пьяно покачиваясь, я пошел дальше к выходу во двор.

На полпути остановился и, словно собираясь что-то спросить, повернулся к охраннику Арнсона. Спрашивать, впрочем, ничего не стал - молча воткнул ему под подбородок разделочный нож. Выпучив глаза, парень схватился за торчащую из шеи рукоять, но ноги у него подкосились, и он сполз по стене на пол.

– Эдвин!
– Развернувшись, я едва успел присесть: молния, вылетевшая из руки чернокнижника, принявшего облик настоятеля арлийского монастыря, ударилась в стену над моей головой и брызнула каскадом жгучих искр.

Доски облицовки тут же посерели и осыпались невесомыми струйками пепла.

Едва не пропустив удар, Кевин Свори в последний момент отвел меч второго фальшивого охранника кованым наручем и, выхватив из ножен кинжал, загнал его в глазницу не успевшему отпрыгнуть парню.

Жерар, не вполне разобравшись, что происходит, замахнулся топором на чернокнижника, но небольшой огненный шарик, сорвавшийся у того со сложенных ладоней, угодил крепышу в грудь. В следующее мгновенье заклятие лопнуло, разметав по зале клочья окровавленной плоти, обрывки одежды и раскаленные звенья кольчуги.

Я выхватил метательный нож, но заклинатель одним неуловимым движением оказался рядом с дочкой хозяина постоялого двора и, приставив к шее девочки изогнутый клинок, прижался спиной к стене. Лицо Карла Арнсона стекло с него, словно размокшая маска, слепленная из необожженной глины. Превращение заняло доли секунды, и уже через миг перед нами оказался совершенно другой человек. Куда более худой, горбоносый, с тонкими бледными губами и мелькавшими в глазах сумасшедшими огоньками.

– Бросайте оружие, или она умрет!
– оскалившись, крикнул чернокнижник с решимостью загнанной в угол крысы.

Переглянувшись с Эдвином,

Кевин Свори положил кинжал на подоконник и медленно вытащил из ножен меч, явно решая, стоит ли выполнять этот приказ. Останься у заклинателя колдовские силы, он бы всех нас мигом по стенам размазал. Так что за нож чернокнижник схватился только от безысходности. Но что ему в таком состоянии в голову взбредет - одним теням известно.

– Быстро!
– теряя терпение, поторопил нас слуга тьмы, на лице которого выступили капли кровавого пота.
– И тех, что во дворе, зовите!

– Зачем?
– Пьяно усмехнувшись, я шагнул к нему.

– Зовите! Или я ее… - Для большей убедительности чернокнижник слегка уколол клинком шею девочки, и из-под острия потекла тоненькая струйка крови.

Глаза ребенка закатились, но колдун удержал ее на ногах.

– А нам-то что?
– Я оперся левой рукой о стол и развернулся к заклинателю боком, скрывая нож, зажатый во второй руке.
– Режь, мы потом тебя порежем. На куски. Медленно.

– Загубите невинную душу?
– тяжело выдохнул не поверивший моей угрозе чернокнижник.

Все верно - нелегко всерьез выслушивать такое от подвыпившего пацана пятнадцати лет от роду. Прав ли он? Да только тень знает…

– Это ты ее загубишь. А мы тебя. Вот сдашься - чин по чину, княжескому правосудию предадим. Поверь мне, сожжение на костре вовсе не самое худшее, что может приключиться с вашим братом.
– Я специально говорил медленно и размеренно, и заклинатель нервничал все больше.

– Заткните его! Быстро мечи на пол!
– Он вновь сорвался на крик и стрельнул глазами на Свори, замершего с обнаженным клинком в руке.

Перенеся весь свой вес на стол, я подался вперед и метнул в позабывшего про осторожность чернокнижника нож, зажатый в опущенной под столешницу руке. Заклинатель даже пискнуть не успел, как клинок вонзился ему в горло и, перебив хрящи, на всю длину лезвия ушел в плоть. Дочь хозяина, взвизгнув, рванулась от него прочь, и я шагнул ей навстречу.

Какая-то часть сознания отметила, что рывок девчушки слишком уж стремителен, а в следующий миг из пальцев неестественно вытянувшихся девичьих рук, разрывая кожу, выскочили длинные когти. Отдергивая голову, я начал отмахиваться ножом, почти завалившись назад, но уйти из-под удара успел лишь благодаря угодившему в грудь одержимой арбалетному болту.

Отбросив самострел, Эдвин выхватил из-за голенища сапога складной нож с лезвием почти в пол-локтя длиной и кинулся мне на помощь. Я не собирался отстраненно наблюдать за схваткой старого слуги, когда-то бывшего очень неплохим мастером ножа, да только давно уже подрастерявшего былую форму, однако ноги меня не слушались, а залитая кровью левая щека горела огнем - один из когтей одержимой все-таки успел рассечь кожу. Впрочем, моя помощь Эдвину не понадобилась: тварь вырвала арбалетный болт, причем из перерезанного горла не пролилось ни капли крови, но тут почти одновременно выстрелили Рони и Анри, прибежавшие на звук схватки с улицы.