Николь. Часть 2
Шрифт:
– Абрам крепко уснул, – кивнул Роберт в сторону слабо освещенного салона, который тянулся за моей спиной. – И ты бережешь его сон.
– Просто не хотела тревожить, – улыбнулась я. Мила бы точно сказала, что он похож на друга Шепарда.
– А я бы не удержался, – усмехнулся Роберт. – И пихнул бы его.
– Я уверена, он бы тебя «пихнул» в ответ.
Роберт засмеялся.
– Раньше мы частенько устраивали спарринги! Веселое было время. У нас была своя большая и дружная компания. Каждую пятницу мы арендовали тренажерный зал и развлекались, как могли.
– А потом все разъехались по разным городам и странам и вашей
– У кого-то жены и дети, а у кого-то мечты и безудержное желание завоевать этот мир!
– И ты из последних, – засмеялась я.
– Заметно, правда? – улыбнулся Роберт. – То ли дело Абрам, который профессионально совмещал и семью, и работу! Никто не умел так четко распределять свое личное время и рабочие часы, при этом иметь успех в обоих направлениях.
И снова этот замерший взгляд. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы даже малознакомый тип считал меня чьей-то любовницей. И как бы сильно я не хотела объяснить, что я не «из этих», я точно не имела права приводить в качестве аргумента событие из личной жизни Абрама, которое он по какой-то причине скрыл от вроде как друга. Перегородка отъехала в сторону, и женщина покинула кабину. Вовремя, ведь я под взглядом Роберта чувствовала себя какой-то испачканной.
– Николь? – окликнул он меня, вынудив обернуться. – Извини, если я поставил тебя в неудобное положение. Мы с Абрамом сто лет не виделись, и я на радостях не заметил, как говорю то, что в данной ситуации совершенно неуместно.
– «В данной ситуации» – это я? – Мне пришлось очень постараться, чтобы изобразить простую и незамысловатую улыбку. – Я просто работаю у Абрама. А поехала с ним в Мумбаи, поскольку Кэйлаш тоже пригласила меня. – Даже мне показались мои же слова убедительными. – Мы с ней вроде как подругами стали.
Роберт, будто поразмыслив над моими словами, едва заметно кивнул.
– Ещё раз извини меня, – улыбнулся он, спрятав руки в карманах джинсов. – Я знаю Абрама слишком много, чтобы не удивиться немыслимым переменам в его личной жизни, которые, как вижу, оказались лишь плодом только моего испорченного воображения! Такое поведение, к сожалению или счастью, из нас двоих свойственно только мне.
– Смелое признание, – улыбнулась я.
– Что поделать! – усмехнулся Роберт, сложив руки на груди. – Каков есть! – Его взгляд скользнул в сторону спящего Абрама. – Не всем мужчинам суждено найти единственную и неповторимую, с которой захочешь связать себя узами брака и нарожать детишек! В отличие от Абрама, я многолюб. Но мне совсем не хочется им оставаться, – засмеялся Роберт.
Очевидно мне нужно было закончить этот разговор на фразе «ещё раз извини меня, Николь», чтобы не дотянуть до столь царапающей мой слух информации. Но мое предательское любопытство как-то уж скоро взяло верх над совестью, и я задала вопрос тоном, исключающим любой личный интерес:
– Так значит, Абрам тот, кому посчастливилось найти свою любовь?
Зачем я это спросила, ведь Абрам уже ответил мне на главный вопрос! Для чего мне нужны детали, которые остались далеко в прошлом? Но даже чувствуя себя в какой-то степени предательницей, я жаждала услышать ответ.
– О, да! Мне до такого уровня, как до… Впрочем, нет, – усмехнулся Роберт. – Если я и женюсь, и обзаведусь детьми, то уж точно годам так к восьмидесяти! Если доживу!
Абрам ничего не говорил про детей, но я
– Да уж, – мечтательно вздохнул Роберт, – однажды Виктория вскружила этому парню голову и теперь они оба резвятся на этой «веселой» карусели! Ладно, я тебя тут и без того задержал! – Роберт достал из заднего кармана джинсов футляр с беспроводными наушниками и вынул один. – Скоро уже прилетим!
– Угу, – кивнула я с вялой улыбкой. – Скоро.
Роберт направился к своему месту, а я, закрывшись в кабине, не понимала, за какую именно мысль мне стоит ухватиться. С развода прошло шесть лет и за это время Абрам не сообщил о столь важном событии другу? А ещё он как-то позабыл сообщить мне о том, что у него есть ребенок? Возможно и не один. Или он считает, что наши отношения, которые пока ещё не обрели какую-то определенность, не предусматривают обсуждение столь откровенных сведений?
Нет. Легче мне определенно не стало.
4
Люрекс громко мурлыкал и терся влажным носом о мое лицо. Мила, наблюдающая за нами с улыбкой, обняла двумя ладонями большую белую кружку с фруктовым чаем.
– Это странно, – наконец, прокомментировала она мой продолжительный монолог. – То есть, я не понимаю, почему из него нужно всё клещами вытягивать? Опять же, что сложного в том, чтобы сразу на берегу сказать, что есть и чего уже нет в его личной жизни? Когда он сказал тебе, что развелся шесть лет назад, он как бы должен был и о детях упомянуть. Или для него это так – пустяки?
Мне пришлось опустить Люрекса на диван, потому что размышлять сидя у меня совершенно не получалось. Я подошла к окну и посмотрела на наш сверкающий бульвар. С темного неба падал снег, накрывая огромный город пушистым одеялом. Я вспомнила слова Абрама, которые он сказал мне в самолете, и внутри меня так потеплело, что я увидела свою улыбку в слабом отражении окна.
– Ты влюбилась, – констатировала Мила полушепотом. Когда я обернулась, она улыбалась и рисовала в воздухе двумя указательными пальцами сердце. – Этого следовало ожидать. Хочешь знать мое мнение? – поднялась она и подошла ко мне. – Я страшно за тебя рада. Потому что твои глаза, наконец, стали светиться. Но я не могу не сказать тебе, что меня, как твою любимую и верную подругу, очень беспокоит поведение твоего возлюбленного.
– «Возлюбленного»! – закатила я глаза.
– Да, он всё ещё твой босс и вы работаете вместе, но между вами сложились не только деловые отношения. Вы остались в Мумбаи на полтора дня, потому что оба хотели побыть вдвоем и подальше от привычной суетной жизни. И это всё очень здорово и прекрасно, но я ведь знаю, что ты влюблена в него и я уверена, что о своих чувствах и намерениях ты даешь ему понять. Вот только Абрам по какой-то причине остается… недосягаемым что ли? Или я ошибаюсь?
– Так и есть. Он может внезапно сказать мне что-то такое, от чего я забываю, как нужно дышать. А потом будто отворачивается… Не знаю! – хмыкнула я, сложив руки на груди. – У меня есть к нему много вопросов, но когда он рядом, я как будто точно знаю, что почувствую себя виноватой, если задам хоть один. Может, если бы мы как-то определили наши отношения, сказали друг другу прямо, что хотим выйти за пределы работы…