Николай Гумилев
Шрифт:
Вспоминает С. М а к о в с к и й: "Осенью 1910 года31, на обратном моем пути из Парижа в Петербург, случайно оказались мы в том же международном вагоне. Молодые (Гумилевы.
– В. Л.) тоже возвращались из Парижа, делились впечатлениями об оперных и балетных спектаклях Дягилева. Под укачивающий стук вагонных колес легче всего разговориться по душам. Анна Андреевна, хорошо помню, меня сразу заинтересовала, и не только как законная жена Гумилева; повесы из повес, у кого на моих глазах столько завязывалось и развязывалось романов "без последствий", но весь облик тогдашней Ахматовой, высокой, худенькой, тихой, очень бледной, с печальной складкой рта и атласной челкой
ИЗ ДНЕВНИКА ЛУКНИЦКОГО
22.01.1926
...В 1910 г., на обратном пути из Парижа, в Берлине, АА должна была почему-то пересесть в другое купе. Вошла. В купе сидело три немца в жилетах. Жара была страшная. Увидев АА, они встали и надели пиджаки... Потом стали болтать между собой о том, что надели они пиджаки, потому что это русская дама. А если бы это была немка - конечно, не надели бы.
И АА весело проговорила: "...Русская дама - а русской даме 19 лет было!"32
Потом два немца легли на верхние полки, а третий - на нижнюю, против АА. ...Говорил ей, что хочется ехать за ней, куда бы они ни поехала, болтал долго, и АА стоило труда объяснить, что она едет в деревню к родным, и что за ней нельзя ехать... И этот немец не спал и восемь часов смотрел на нее...
Утром АА рассказала о нем Николаю Степановичу, и тот вразумительно сказал ей: "На Венеру Милосскую нельзя восемь часов подряд смотреть, а ведь ты же не Венера Милосская!.."
После той поездки Гумилев как-то охладел к Парижу. До 1917 года, когда судьба его привела туда в последний раз, он больше в Париж не ездил.
Снова остро затосковал по Африке и, обдумав очередное путешествие, принялся штудировать атлас Видаль де ла Блаша.
Все лето работал с завидной энергией. Занимался переводами, писал стихи, прозу, продолжал, хотя теперь не так уже часто, писать письма Брюсову.
Из письма Брюсову. 9.07.1910, Царское Село. "...Начиная с "Пути конквистадоров" и кончая последними стихами, еще не напечатанными, я стараюсь расширять мир моих образов и в то же время конкретизировать его, делая его таким образом все более и более похожим на действительность. Но я совершаю этот путь медленно, боясь расплескать тот запас гармоний и эстетической уверенности, который так доступен, когда имеешь дело с мирами воображаемыми и которому так мало (по-видимому) места в действительности. Я верю, больше того, чувствую, что аэроплан прекрасен, русско-японская война трагична, город величественно страшен, но для меня это слишком связано с газетами, а мои руки еще слишком слабы, чтобы оторвать все это от обыденности для искусства. Тут я был бы только подражателем, неудачным вдобавок; а хочется верить, что здесь я могу сделать что-нибудь свое.
"Жемчуга" - упражненья - и я вполне счастлив, что Вы, мой первый и лучший учитель, одобрили их. Считаться со мной как поэтом придется только через много лет".
По поводу выхода "Жемчугов" Брюсов дал рецензию в "Русской мысли". В ней были слова:
"...Н. Гумилев медленно, но уверенно идет к полному мастерству в области формы. Почти все его стихотворения написаны прекрасно, обдуманным и утонченно звучащим стихом. Н. Гумилев не создал никакой новой манеры письма, но, заимствовав приемы стихотворной техники у своих предшественников, он сумел их усовершенствовать, развить,
Вячеслав Иванов написал о "Жемчугах" в "Аполлоне":
"...когда действительный, страданьем и любовью купленный опыт души разорвет завесы, еще обволакивающие перед взором поэта сущую реальность мира, тогда разделятся в нем "суша и вода", тогда его лирический эпос станет объективным эпосом, и чистою лирикой - его скрытый лиризм, - тогда впервые будет он принадлежать жизни".
Летом Гумилев - в Царском Селе, но бывает на "башне", в редакции "Аполлона", посещает концерты в Павловске. Встречается с Кузминым, В. Комаровским, С. Ауслендером, было несколько встреч с А. Блоком, В. Кривичем, Каратыгиным, Лансере.
В середине августа Ахматова уехала в Киев к матери, а Гумилев на несколько дней - в Окуловку к С. Ауслендеру, который пригласил его быть шафером на его свадьбе.
1 сентября в гостях у А. Н. Толстого Гумилев назначил день отъезда в Африку и 13 сентября устроил аполлоновцам прощальный вечер.
Из письма Брюсову.09. 1910. Царское Село. "Дорогой Валерий Яковлевич, я Вас очень благодарю за Ваше письмо и приглашенье. Для меня большая честь печататься в изданьях, руководимых Вами. Но тем более я хочу быть требовательным к себе. В настоящую минуту то небольшое количество стихотворений, которое у меня было после "Жемчугов" (я летом вообще пишу мало), разобрано разными редакциями. Рассказов я вообще не писал уже довольно давно. Но, конечно, Ваше письмо заставит меня работать, и я уверен, что через очень короткий срок я пришлю Вам ряд стихов, а может быть, и рассказ.
Дней через десять я опять собираюсь ехать за границу, именно в Африку. Думаю через Абиссинию проехать на озеро Родольфо, оттуда на озеро Виктория и через Момбад в Европу. Всего пробуду там месяцев пять".
25 сентября Гумилев выехал из Петербурга в Одессу. Затем морем: Константинополь - 1 октября, Каир - 12 октября, Бейрут, Порт-Саид - 13 октября, Джедда, Джибути - 25 октября.
На пароходе написал песнь четвертую "Открытия Америки" и послал ее в "Аполлон".
В ноябре прошел пустыню Черчер. Достиг Аддис-Абебы. Поселился в "Hotel d'Imperatrisse", потом переехал в "Hotel Terrasse". Там его обокрали.
Был с визитом у русского миссионера в Абиссинии - Бориса Александровича Черемзина, потом, подружившись с ним, несколько раз бывал у него. Встречался с доктором А. И. Кохановским, русским офицером Бабичевым, с европейскими коммерсантами, инженерами, служащими банка.
Черемзин жил в нескольких верстах от Аддис-Абебы, на территории русской миссии, и Гумилев ездил к нему в гости на муле. Вместе с Черемзиным 25 декабря присутствовал на парадном обеде во дворце негуса в честь наследника абиссинского императора Лидж-Ясу. На обеде был представлен весь дипломатический корпус и около трех тысяч абиссинцев. У Черемзина встречал по-русски новый, 1911, год.
С дороги писал письма, а из Африки никому - ни родным, ни друзьям - не написал ни одного, только матери прислал телеграмму в конце путешествия.
Из Аддис-Абебы в Джибути опять шел через пустыню и с местным поэтом ато-Иосифом собирал абиссинские песни и предметы быта.
В конце февраля из Джибути на пароходе через Александрию, Константинополь, Одессу Гумилев отправился в Россию. В Царское Село вернулся в конце марта 1911 года больным сильнейшей африканской лихорадкой.
В 1910 г. н а п и с а н о: