Николай и Александра

Масси Роберт

Прошло много лет с момента гибели четырех дочерей последнего русского царя, проживших такую короткую жизнь, и о личных их качествах нам теперь трудно судить. Лишь вокруг имени Анастасии Николаевны, самой младшей из великих княжон, ходит много толков. И не только из-за особенностей ее детского характера, сколько в связи с невероятными, зачастую фантастическими претензиями, предъявлявшимися многочисленными самозванками после екатеринбургского злодеяния. Однако можно определенно сказать, что все четыре девушки отличались друг от друга, и с возрастом разница эта становилась всё заметнее.

Старшая, Ольга Николаевна, походила на отца – застенчивая и робкая,

с длинными русыми волосами, голубыми глазами и широким русским лицом. Она поражала своей добротой, целомудрием, глубиной чувств. У нее был быстрый, цепкий ум. В беседах с хорошо знакомыми ей людьми она проявляла искренность и остроумие. Была начитана, знала литературу и поэзию и часто прочитывала книги, лежавшие на столе императрицы, раньше ее самой. Однажды, когда мать обнаружила, что дочь читает книгу, которую она искала, Ольга Николаевна не растерялась: «Ты должна подождать, Мама, пока я не выясню, стоит ли тебе читать эту книгу».

По совету учителя французского языка, швейцарца Пьера Жильяра, Ольга Николаевна подчеркивала незнакомые слова. Читая «Отверженные» по-французски, девочка добросовестно подчеркнула слово «Merde!» [37] , произнесенное генералом Камбронном, командовавшим наполеоновской гвардией в битве под Ватерлоо, в ответ на предложение сдаться. Учителю едва не досталось на орехи. Не встретив Жильяра, Ольга Николаевна спросила у отца, что это слово значит. На следующий день, во время прогулки в парке, царь заметил учителю: «Вы, однако, обучаете моих детей странному подбору слов». Жильяр покраснел и смутился. «Бросьте, не смущайтесь, – сказал царь, – я отлично понял все, что произошло, и я ответил дочери, что это один из славных терминов французской армии».

37

Французское ругательство.

Если Ольга Николаевна походила на отца, то Татьяна Николаевна, которая была на полтора года младше, пошла в мать – худенькая и высокая. Она редко шалила и сдержанностью и манерами напоминала государыню. Она всегда останавливала сестер, напоминала волю матери, отчего девочки постоянно называли ее «гувернанткою». На людях и дома она неустанно окружала государыню заботой. С роскошными каштановыми волосами, сероглазая, стройнее и элегантнее всех своих сестер, она была организованная, волевая, с твердыми принципами. «Вы сразу понимали, что перед вами царская дочь», – отозвался однажды о ней один из офицеров императорского конвоя.

В обществе великая княжна Татьяна Николаевна затмевала свою старшую сестру. Лучше играла на рояле, хотя реже упражнялась и меньше старалась. Красивая, уверенная в себе, она чаще, чем Ольга Николаевна, выезжала в свет. Именно она принимала решения за сестер и брата. Если нужно было обратиться к родителям с какой-то просьбой, дети поручали это Татьяне Николаевне. Удивительное дело, но Ольга Николаевна не была в обиде на сестру за то, что она ею командует. Напротив, обе девушки были всем сердцем привязаны друг к другу.

Третья дочь, Мария Николаевна, была самой хорошенькой: румяные щеки, густые светло-каштановые волосы, большие синие глаза, которые в семье называли «Машины блюдца». В детстве она была пухлой и пышущей здоровьем. Став подростком, стала веселой и кокетливой. Марии Николаевне нравилось рисовать, но ленца и веселость натуры мешали ей развивать свои способности. Излюбленной темой Марии, которую домашние звали Машкой,

были замужество и дети. По мнению многих, кто знал Марию Николаевну, не будь она царской дочерью, эта крепкая, добросердечная девушка стала бы прекрасной женой.

Анастасии Николаевне, самой младшей дочери императора, суждено было стать наиболее известной из всех детей царя. Невысокого роста, пухленькая, голубоглазая, она была большой шалуньей. Во время плаваний царской семьи на «Штандарте», по словам Т. Боткиной, «Анастасия Николаевна приходила и садилась в ногах дивана, на котором лежал отец, а вечером, когда при закате солнца должна была стрелять пушка, она всегда делала вид, что страшно боится, и забивалась в самый дальний уголок, затыкая уши и смотря оттуда большими делано испуганными глазами». Обладая идеальным слухом и способностями к языкам, она не только раньше остальных выработала правильное произношение, но и стала превосходным мимом. Девчурка очень комично и зачастую язвительно пародировала речь и повадки окружающих.

Девочка была не только проказницей, но и сорвиголовой. Она забиралась на высокие деревья и не слезала оттуда до тех пор, пока не появлялся отец. Плакала она очень редко. По словам ее тети и крестной матери, великой княгини Ольги Александровны, девочка однажды до того расшалилась, что пришлось шлепнуть ее. Анастасия покраснела, но, не издав ни звука, выбежала из комнаты. Подчас шутки Анастасии переходили все границы. Так, играя в снежки, она вложила камень в комок снега и запустила его в Татьяну Николаевну. Снаряд угодил в лицо и сбил девочку с ног. Перепугавшись, Анастасия потеряла самообладание и разрыдалась.

Живя уединенно в Царском Селе, лишенные круга друзей и знакомых, какие бывают у простых смертных, четыре великие княжны были ближе друг другу, чем сестры в других семьях. Самая старшая из царских дочерей, Ольга Николаевна, была всего на шесть лет старше самой младшей, Анастасии. Еще подростками «из инициалов каждого из имен они составили как бы коллективное имя „ОТМА“ и под этой общей подписью отправляли свои подарки и письма». Девочки обменивались платьями и украшениями. Когда баронесса Буксгевден, одна из фрейлин императрицы, наряжалась на бал, великие княжны нашли, что украшение, которое та надела, не подходит к ее платью. Выбежав из комнаты, Татьяна Николаевна тотчас вернулась, держа в руках собственные рубиновые брошки. Когда баронесса отказалась их взять, великая княжна удивилась. «Мы, сестры, всегда так делаем, когда украшения одной подходят к платью другой», – объяснила она.

«Великие княжны выросли простые, ласковые, образованные девушки, ни в чем не выказывая своего положения в обращении с другими», – писала впоследствии А. А. Вырубова. Вместе с прислугой они убирали свои постели и наводили порядок в комнатах. Нередко приходили к своим няням в гости и играли с их детишками. Если отдавали какие-то распоряжения, то это не звучало как приказ. Великие княжны говорили: «Мама просит вас прийти, если это вас не затруднит». Во дворце к ним обращались по имени и отчеству, как принято у русских: Ольга Николаевна, Татьяна Николаевна… Когда к ним обращались официально, называя их полный титул, девушки смущались. Однажды во время заседания какого-то комитета, почетной председательницей которой была Татьяна Николаевна, баронесса Буксгевден начала: «С позволения Вашего Императорского Высочества…» Великая княжна изумленно вскинула на нее глаза и, когда баронесса села, толкнула ее под столом ногой. «Вы что со мной так разговариваете, с ума сошли?» – шепнула она.