Николай I Освободитель // Книга 8

Савинков Андрей Николаевич

В остальных же государствах революционные движения постепенно пошли на спад. В Испании один безвестный ранее студент сумел прославить свое имя в веках застрелив короля Карлоса, после чего объединенный консервативный фронт быстро развалился на куски, а 18-летний Хуан – третий своего имени, если считать кастильских королей до времен формирования испанского королевства - пошел на сделку с республиканцами. По ней он оставлял за собой мадридский трон, но подписывал Конституцию, в которой права монарха урезались практически до номинальных, а реальная власть переходила в руки Кортесов и формируемого ими правительства.

Уже

в следующем 1841 году Хуан III возьмет в жены сестру французского императора Карла Х Альбертину, чем, с одной стороны, резко усилит свои собственные позиции как правителя – ссориться с грозным соседом желающие в Мадриде вряд ли найдутся – но даст старт политическому сближению двух стран. И небольшая разница в возрасте – невеста была старше жениха на 4 года, - семейному счастью конечно же помешать не могла, не та ситуация.

Устаканилась ситуация в немецких государствах и в северной Италии, а вот на юге Апеннинского сапога гражданская война и не думала стихать. К середине весны 1840 года на Сицилии практически не осталось войск верных Неаполю, и в Палермо было провозглашено воссоздание Сицилийского королевства.

Поскольку республиканские традиции тут на юге были не слишком сильны, а собственных королей уже давно не имелось, островитяне пригласили занять трон восьмилетнюю Изабеллу Испанскую, которая вполне способна была стать символом нового государства, не имея очевидно в руках никакой реальной власти.

В это же время в самом Неаполе «уход» Сицилии не признали и стали готовиться к высадке на соседний остров. Пока, чем вся эта катавасия закончится, было не понятно, но вместе с тем можно было не сомневаться, что крови там еще прольется – целое море.

Ну а тем временем 8 июня 1840 года в десяти тысячах километрах к востоку объединенная англо-русская эскадра обстреляла береговые постройки порта Гуанчжоу. Этим самым Поднебесной империи была фактически объявлена война – началась Первая Опиумная. Или как она вошла в русскую историографию, «Война за возвращение Приморья». О происходящих на востоке событиях я, сидя в Питере, узнавал естественно с очень большой задержкой, необходимой чтобы посыльный корабль добрался из южно-китайского моря в Охотск, где находилась ближайшая станция телеграфа.

Лаг по времени в такой обстановке составлял обычно от месяца до двух, поэтому управлять хоть как-то всем происходящим из столицы просто не представлялось возможным. Оставалось только положиться на разумность и профессионализм русских моряков, участвующих в войне и лично на опыт Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена, занимавшего пост командующего Тихоокеанским флотом России уже почти двадцать лет. Ну и знание того, что в той истории англичане отлично справились и без нас, а, значит, и здесь вряд ли смогут облажаться, тоже добавляло уверенности в завтрашнем дне, не без того.

За последние годы на Тихий океан было отправлена большая часть парусного флота с Балтики и Черного моря – устаревшие посудины мы активно заменяли винтовыми и парусно-винтовыми кораблями – да и на верфях в Александрове-Тихоокеанском тоже понемногу строили корабли для собственных нужд, завозя «с большой земли» только артиллерию. Плюс два парусно-винтовых крейсера типа «Варяг» - «Боярин» и «Стрелец», а когда в середине 1840 года в строй вступил построенный на замену «Варягу»

«Богатырь», по тому же маршруту ушел и «Витязь» - были отправлены на Дальний Восток едва закончилась война в Европе. Так что под рукой у адмирала Беллинсгаузена был вполне приличный ударный кулак.

В первой фазе войны английские и русские силы действовали исключительно вдоль побережья, блокируя каботажное судоходство, разоряя прибрежные селения, уничтожая рыболовные промыслы и всячески показывая китайцам, что их флот никак противостоять «западным варварам» не способен. Пока удаляться от берега небольшие высаживаемые на сушу десантные команды не рисковали, все же у Китая имелась официальная армия размером в полмиллиона штыков, а учитывая их мобилизационный потенциал, ее можно было бы легко увеличить впятеро. В таких условиях лезть на рожон отрядами в тысячу человек просто глупо.

Вместе с началом боев на побережье, давняя закладка активизировалась и на самом крайнем западе Китая. В Синдзяне поднял очередное восстание Юсуф-ходжа.

Эта попытка была для него не первой, еще за десять лет до описываемых событий в 1830 году он пытался организовать на западе Китая национально освободительное движение, однако потерпел достаточно быстрое поражение. В этот раз его выступление было подготовлено куда лучше.

Во-первых, мы спонсировали наем охочих людей среди жителей Средней Азии. Поскольку это заодно снижало давление на наши южные рубежи, - чем больше беспокойных любителей жить от сабли уйдет на восток, тем меньше работы будет охраняющим границу солдатам, - можно сказать, что убивали двух зайцев одним выстрелом. Во-вторых, мы помогли Юсуф-хадже оружием и опытными офицерами, способными придать всей этой бурной и слабоорганизованной толпе вид чего-то близкого к настоящей армии.

Ну и не нужно сбрасывать со счетов - и это, в-третьих - важность дипломатической поддержки великого государства. Одно дело, когда ты, по сути, никто и звать тебя никак, и полагаешься ты только на свой авторитет и прочие способы понтования, и совсем другое – когда твою власть, пусть даже потенциальную, признает Российская империя. Совсем другой расклад.

В итоге к началу вторжения Юсуф-ходжа имел под рукой небольшую, но достаточно неплохо организованную и вооруженную армию в несколько тысяч всадников, которая стала таким себе ядром восстания и уже к которой впоследствии начали примыкать отряды недовольных китайским правлением местных. Достаточно быстро на его сторону перешел Кашгар, в уже в середине июня – Яшкенд.

Юсуф-паша учел уроки неудачи своей прошло попытки освободить Восточный Туркестан от китайской власти и на этот раз действовал тоньше. Был введен полный запрет на грабеж местного населения – этому способствовало наличие запаса денег на ведение войны – а с идеологической точки зрения упор был сделан на педалирование религиозных и национальных причин восстания. Боевые действия выставлялись не как банальная драка за власть, а как освободительное движение. С самого начала повсеместно начали вводиться местные администрации, проводиться «более справедливый» передел земли, уничтожались цинские чиновники, вводились законы шариата вместо традиционного китайского конфуцианского права. В общем Юсуф-ходжа всем видом показывал, что он здесь всерьез и надолго и уходить не собирается.