Николай II (Том I)
Шрифт:
– Да, дело чести и совести.
– Я понимаю: не по холопству, a noblesse oblige [122] , – уронила Софи с бессознательно надменной иронией княжны, ведущей род от Рюрика [123] .
С неожиданным задором она звонко рассмеялась:
– Бедный приниженный гордец! Не завидую графине Репениной, сшитой по твоей мерке.
К ним навстречу вышла горничная.
– Раздень меня скорей, – сказала ей Софи. – Я прямо валюсь от усталости.
122
Дворянское достоинство обязывает (фр.).
123
Рюрик –
Репенин озадаченно поглядел ей вслед: какой во всякой женской голове сквозняк!
Сознание своего мужского превосходства его удовлетворило. Он потянулся, зевнул и благодушно прошёл к себе в уборную.
На следующее утро Репенин велел подать ордена, каску, свистнул собаку и пешком отправился на Дворцовую площадь, в Главный штаб.
Ждать приёма не пришлось. У самого подъезда он столкнулся с седеющим молодцеватым генералом, тем именно штабным начальством, которого касалось его дело.
Стремительно шагавший генерал восторженно уставился на премированного бульдога, сопровождавшего конногвардейца.
– Не кобель, а загляденье!
Он присел на корточки перед собакой.
– Рожа ты каторжная! А челюсти-то какие; вцепится – не оторвать небось.
И генерал одобрительно заржал оглушительным протяжным смелом.
Бульдог сперва отнёсся к шумливому незнакомцу подозрительно, поросился даже, не рвануть ли зубами красную подкладку генеральского пальто. Разобравшись, что это добряк и всё идёт по-хорошему, собака примирительно засопела и сочно лизнула генерала в бороду.
– Брысь!.. – ещё громче заржал обрадованный генерал. – Ты пса постереги, – приказал он швейцару, – а то смотри: в толчее как раз махнёт на двор душить голубей. – Вы ко мне? – осведомился он у Репенина и, подхватив его фамильярно под руку, повлёк через боковую дверь прямо в служебный кабинет.
– Сугубо рад вас видеть, граф, – приветливо сказал генерал, усаживаясь. – Ваш приход сегодня обозначает, видимо, похвальную готовность по старинке от службы не отказываться?
– Свыше желают, чтобы я повременил. Мне милостиво обещано вскоре лестное строевое назначение здесь, в Петербурге, – без обиняков заявил Репенин.
Генерал задумчиво почесал карандашом свою плешь и насупился.
– Раз так, прекословить, конечно, не приходится. Очень жаль. Для пользы службы я, признаться, радовался, что очередь сегодня на этот полк выпадает именно вам.
– Следующий по старшинству – академик, – сдержанно заметил Репенин.
– Случай, видите ли, совсем особенный, – с ноткой досады возразил генерал и поспешил пояснить: шефом этого полка был не кто иной, как германский император Вильгельм II [124] , а полк недавно переименовали из драгунского в гусарский. Новому командиру предстояло выехать с полковой депутацией в Германию для традиционного поднесения монарху мундира нового образца.
124
Вильгельм II (1859 – 1941) – германский император и прусский король в 1888 – 1918 годах, двоюродный брат императрицы Александры Фёдоровны.
– Для этого достаточно, мне кажется, знать немного по-немецки, – заметил Репенин.
– Ошибаетесь! Главное – представительство. У императора слабость к показной стороне. Когда он присылает немцев в Петербург, вспомните – какой подбор! Молодец к молодцу, и все фюрсты [125] , рейхсграфы или потомки тевтонских меченосцев. Не следует и нам перед ними лицом в грязь!
– Разве это в военном отношении так важно?
– Важней, чем полагаете! – с живостью воскликнул генерал и вскочил. – Послушайте, граф, я с вами начистоту, без утайки.
125
Фюрст – князь (нем.).
Противоположную стену кабинета заполняла двухсаженная стратегическая карта империи. Генерал
– Взгляните на эту громадину, – сказал он, вооружившись канцелярской метёлкой из перьев. – Несмотря на японскую войну [126] , принято думать: мы не страна, а целая часть света; шапками, мол, закидаем. На деле же давно наша военная мощь куда как условна.
Генерал метёлкой заводил по карте и принялся очерчивать конногвардейцу тревожные недочёты отечественной обороны. Он сыпал фактами и цифрами с вразумительной ясностью и всё больше увлекался. Экспромтом получалась блестящая лекция, точно с кафедры в академии. Но сейчас генерал подчёркивал как раз всё то, что годами тщательно сглаживалось и замалчивалось перед обычной офицерской аудиторией.
126
Японская война – русско-японская война 1904 – 1905 гг. за господство в Северо-Восточном Китае и Корее. Начата Японией, завершилась Портсмутским миром (Портсмут, США) в 1905 году. Россия признала Корею сферой влияния Японии, уступила ей Южный Сахалин и права на Ляодунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним. Стороны обязались одновременно оккупировать Маньчжурию.
– Десять с лишком тысяч вёрст сухопутной границы без естественных оборонительных преград, – врезывалось в голову Репенина. – Острый недостаток путей сообщения… Устарелые или недоделанные крепости… Отсталая промышленность… Если Россия продолжает ещё благополучно разрешать свои великодержавные задачи, то только по инерции, до первого серьёзного удара.
Конногвардеец мрачно уставился на карту. Точка зрения генерала являлась для него новой и неожиданной. Он всегда полагал, что всё иначе и лучше. Но здравый смысл подсказывал: этот знает, о чём толкует; вероятно, всё именно так и есть…
– Прав, значит, был покойный государь [127] , – проговорил он сквозь усы. – Нельзя нам воевать.
– Сами понимаете!
Генерал отшвырнул метёлку и порывисто зашагал по комнате.
– А как, по-вашему, Германия? – решился спросить Репенин.
Генерал ответил, что, конечно, немцам наше истинное положение давно известно. Но пока ведут они себя всё-таки с оглядкой. Берлину продолжает импонировать призрак: необозримая Россия и её славное боевое прошлое. Этим козырем нельзя пренебрегать. Германский император – неврастеник, он впечатлителен. Необходимо временами невзначай освежать ему память.
127
Имеется в виду Александр III, скончавшийся в 1894 году.
Генерал добавил с досадой:
– А вот сегодня случай упускается такой, что положительно грешно.
Он круто остановился перед конногвардейцем:
– Сознаёте ли вы, граф Репенин, что имя ваше говорит всякому немецкому военному? Ваш пращур, фельдмаршал… Ведь это: разгром под Кунерсдорфом, занятие русскими Берлина, Фридрих Великий, загнанный и помышлявший о самоубийстве! [128]
Репенин нахмурился. Вспомнилось вчерашнее «noblesse oblige» и надменная нотка в голосе Софи.
128
Имеется в виду назначенный в 1759 году, во время Семилетней войны, главнокомандующим русской армии граф Салтыков Пётр Семёнович (1698 – 1772). Несмотря на преклонный возраст, показал себя энергичным и талантливым полководцем, одержавшим решительную победу над армией Фридриха II под Кунерсдорфом (вблизи Франкфурта-на-Одере) в 1759 году. Осенью 1760 г. отряд генерала Чернышёва овладел Берлином. Положение Фридриха II было отчаянным, он даже помышлял о самоубийстве. Случилось, однако, «бранденбургское чудо»: в 1761 г. скончалась Елизавета, императором стал Пётр III, выступивший горячим союзником Фридриха. С Пруссией был подписан мирный договор, и вся территория, завоёванная русскими войсками, возвращалась прусскому королю, а двадцатитысячный русский корпус направлялся в помощь Фридриху против вчерашних союзников России.