Николай II: жизнь и смерть
Шрифт:
У безымянной шахты недалеко от Алапаевска остановились возки. Романовых начали избивать прикладами. Били и старую великую княгиню. Товарищ детских игр Ники и воздыхатель Кшесинской Сергей Михайлович, конечно, сопротивлялся. За что и получил, старый денди, пулю. Одного его сбросили мертвым в шахту, остальных — живыми. И забросали гранатами, завалили шахту хворостом, валежником и подожгли. Местные жители (прекрасная легенда?) долго слышали из-под земли пение молитв. У умиравшей в муках старой Эллы хватило сил не только на молитвы. Во тьме шахты, задыхаясь от дыма, искалеченная великая княгиня подползла к умиравшему
Белые, занявшие Алапаевск, нашли их тела в засыпанной шахте. Осмотр трупов раскрыл финал «поездки».
Захваченные белогвардейцами чекисты показали, что провели эту операцию по телеграмме из Екатеринбурга за подписями Белобородова и Сафарова.
Видимо, такая же секретная телеграмма была и об убийстве Михаила.
Как и в случае с Михаилом, ЧК инсценировала в Алапаевске «попытку бегства» убиенных.
Телеграмма от 19 июля 1918 года. Москва. Совнарком. Из Алапаевска:
«Доношу, что в городе Алапаевске узнал о нападении на помещение, где содержались бывшие князья Романовы, и об увозе таковых. При проведенном мною кратком дознании и осмотре места происшествия оказалось, что нападавшие ворвались в помещение и освободили всех Романовых, слуг и увели с собой. На поддержку караула был выслан отряд, но бандиты успели скрыться… При осмотре помещения оказалось, вещи Романовых упакованы и уложены… Полагаю, что нападение и побег заранее подготовлены. Политический представитель Кобелянко».
Вот что ждало Семью в готовившейся «поездке» в Москву.
Один и тот же сценарий в основе всех убийств Романовых и всюду — провокация.
Да, революционеры выросли рядом с провокациями охранки. И, победив, они переняли знакомые методы. И бессмертное всероссийское учреждение — охранка — тотчас восстало, как Феникс из пепла. Теперь она называлась — ЧК. Она станет сильнее своих создателей. И убьет их. В 1917 году революционеры уничтожили охранку, в 1937-м охранка уничтожит революционеров.
Итак, в разгар приготовлений вдруг пришел Авдеев, и «поездку» Семьи отменили.
Что же произошло?
Скорее всего, «поездка» была решением местных уральских «якобинцев». Но когда они задумывали уничтожение Романовых, они были «сами». Москва была для них чем-то далеким. Они гордо называли себя Уральским правительством — Уральским Совнаркомом.
Естественно, решение принимал его глава — Белобородов. Но был еще один человек, без которого Белобородов не мог действовать: глава уральских большевиков и военный комиссар Урала Голощекин.
Белобородов был горяч, свиреп и молод. Голощекин — намного старше. И осмотрительнее. Он непосредственно связан с фронтом. Когда они задумывали пролетарскую месть — истребление Романовых, обстановка еще не грозила неминуемой катастрофой. Теперь военный комиссар Голощекин уже точно знал: Екатеринбург падет и скоро им придется бежать. Бежать можно только в Москву. И если вчера они относились к столице с насмешливым пренебрежением, сегодня это единственный островок спасения. Нет, без Москвы, без разрешения Ленина и старого друга Свердлова ничего серьезного уже нельзя предпринимать. Уничтожение Царской Семьи — слишком опасно брать на себя такое…
И, видимо, Голощекин в последний момент отменяет решение… Он
(Кстати, организатор убийства Михаила — Мясников, видимо, это понял. Не захотел быть подопытным кроликом. Вот почему, как только вывели Михаила из гостиницы, Мясников исчезает. И, по показаниям Маркова, его вообще не было при убийстве. Изворотлив был Мясников… В первые послереволюционные годы принимал участие в рабочей оппозиции, сражался с самим Лениным. А когда начался «Большой террор», сумел бежать за границу. Проживал благополучно в Париже, где и забыл о нашей горькой революции. И зря. Как когда-то силой увез он Михаила, так и его похитили из Парижа удалые сталинские чекисты. И привезли забывчивого бедолагу на родину. И как когда-то он Михаила, так и его расстреляли бессудно, как собаку. О чем в 1946 году официально сообщили его жене в помещении Бутырской тюрьмы.)
Или?..
Или все это задумывалось в Москве — как уничтожение обоих претендентов на русский престол? Но теперь, когда казалось, что дни большевистской власти сочтены — испугались… решили ограничиться Михаилом, поглядеть, как отреагирует мир… А Семью пока оставить, как козырную карту в возможных переговорах с державами…
Но так или иначе, готовившееся убийство Семьи отложили. А пока уральские вожди решили пойти по знакомому пути.
И вновь потянулись дни…
«3 июня. Всю неделю читал и сегодня окончил „Историю императора Павла Первого“ Шильдера — очень интересно…»
О чем он думал, когда читал историю несчастного своего предка? О предсказании мамґа — тогда, в 1916-м, когда он стал Верховным Главнокомандующим? Или просто читал книгу о жизни, которая исчезла. Будто всегда был этот жалкий дом и эти длинные, скучные, мучительно жаркие дни…
«5 июня. Дорогой Анастасии минуло уже 17 лет. Жара снаружи и внутри была великая… Дочери учатся у Харитонова (повара. — Авт.) готовить и по вечерам месят муку, а по утрам пекут и хлеб. Недурно!»
ГЛАВА 13. «Побег»
Это случилось в июне.
Я вижу то утро… Они только что встали. Рано вставать — мучение для нее. Но приходится: утром в комнаты приходит комендант Авдеев — «проверять наличие арестованных».
Николай стоит у окна — он разглядывает крохотный листочек бумаги.
По разрешению коменданта им начали носить еду из Новотихвинского монастыря: щедротами игуменьи носят сливки, яйца и молоко в бутылях. И в одной из этих монастырских бутылок он и нашел это письмо.
Тусклый свет сквозь замазанное известью окно. Еще утро. Еще не жарко. Потом наступит пекло и в комнатах станет невыносимо. Но окна не разрешают открывать. Когда-то он сражался с империями — с Японией, Германией, Австро-Венгрией. Теперь он сражается за разре-шение открыть окна в комнате — с комендантом Авде-евым.
«9 июня, суббота… Сегодня во время чая вошло 6 человек — вероятно, из областного совета — посмотреть, какие окна открыть. Разрешение этого вопроса длится около двух недель! Часто приходили разные субъекты и молча при нас оглядывали окна… Аромат от всех садов в городе удивительный».