Николай Кровавый. Трилогия
Шрифт:
Итак, в один прекрасный день, повести народ на заклание, должен Великий Сагамор американского народа Адольф Гитлер. Так в чем вопрос? Хватит ему медяшку драить! Пусть флотилия выберет его уполномоченным по защите прав американских граждан вместо погибшего Джорджа Смита. Голову на отсечение даю, что будущий сагамор не станет отсиживаться в тылу, да и отстаивать права граждан станет столь фанатично, что только держись. Отношение к евреям? Хороший вопрос. Сейчас он еще не антисемит. Да и совместная работа с Рэчел вряд ли будет способствовать неприязни к этому народу. Хотя, хрен его знает. Значит, с ним нужно аккуратно поработать. Чтобы после войны он доходчиво объяснил избирателям, что нож в спину Америке воткнули негры, чиканосы и гомосексуалисты.
Приняв такое решение, я провел его в жизнь через Назгулеску. И он, сразу после боев в Монреале, обработал личный состав в нужном духе. На общем собранием флотилии,
13. Ох чужбинушка-чужбина!
Аликс обратила внимание на интересное явление:
– Ники! С тех пор, как ты стал выгонять из России всех, кто нас не устраивает, люди перестали уезжать из страны по своей воле.
– Аликс, кажется ты ошибаешься. Согласно докладам полиции, только в Европе сейчас пребывает два с половиною миллиона наших поданных.
– Я не про этих людей. Эти просто посещают иные страны. Я про тех, кто покидает Россию насовсем. Их практически нет. Сейчас насовсем Россию покидают лишь те, кого мы сами выгоняем.
Интересное наблюдение! А ведь она права. Кто сейчас у меня покидает Россию насовсем? Евреи? Так мы их сами вытесняем. Причем, с каждым годом это становится делать трудней и трудней. Америка для них сейчас не привлекательна. На подъеме сейчас Аргентина, но она не резиновая. Ближний Восток сколько мог, столько и принял переселенцев из России. А это не много и не мало, но половина миллиона человек. Жизнь их изменилась явно к лучшему, но чтобы депортировать туда еще четыре миллиона евреев из нашей страны, Эрец-Израиль должен слезть с «нефтяной иглы» и заняться развитием других отраслей. А это дело не быстрое. В общем, прессовать я этот народ по прежнему прессую, но погромов не допускаю. Но евреи что! Придет время – разбегутся. Тут со своими разобраться бы! Вот уж воистину, Сколько волка не корми, все в лес норовит. Это я про нашу интеллигенцию. Недовольна она самодержавием! Хоть что с ней делай, но все ей не так! Правда, имея опыт прошлой жизни, я прекрасно знаю, что дело тут не в самодержавии. Сейчас в моде социалистические идеи. Вот они и бредят социализмом. Что не мешает им возмущаться «варварской социализацией предприятий». И чего удивляться тому, что этим людям пришлась не по нраву Советская власть? Легко лить слезы о тяжкой доле русского народа. А ты слезы не лей! Ты делом помоги ему! Живешь в шестикомнатной квартире, так чего ныть, что тебе подселили пять пролетарских семей? Хотел такую власть, которая заботится о несчастном народе? Так власть и позаботилась. Переселила людей в более комфортное жилье. А то, что тебя потеснили, так это пустяк! Ты кричал, что ради народа готов голову сложить. А власть требует с тебя меньшей жертвы. Не оценили. Сразу пошли вопли о том, что народ у нас не тот. Вот в Европе…! Завистливо глядя на роскошные витрины Запада, начали хаять социализм, который им еще недавно был так нужен. И вот исполнилась мечта идиота. Пришел столь долгожданный рынок, который все сделает сам. И что? Одно дело говорить про неэффективность. Совсем иное – самому демонстрировать собственную полезность. И когда этих придурков стали сокращать в соответствии со святыми для них законами рынка, то что они вопили? Что страна оказывается совсем не такая! Никак не хочет соответствовать она их представлениям о счастье. То ли дело Запад!
Я к чему это расфилософствовался? Да к тому, что есть у меня управа на такую публику. И возможностей для того, чтобы избавиться от нее, намного больше, чем будет позже.
Не хочу я брать грехи ни на свою душу, ни народ свой грешным делать. Ведь если сейчас эту публику не сплавить куда, то спустя десяток лет ее пачками придется стрелять и вешать. Нет! Пусть этим делом занимаются те, кто всегда был для них идеалом. А может и им рук пачкать не придется. Обратил я как то внимание на одну интересную вещь: попав в страну, населенную англо-саксами, у наших смутьянов вдруг куда то исчехают бунтарские настроения. Возьмите того же Кропоткина. Вот уже двадцать с небольшим лет этот анархист живет у британцев. И куда то исчезла его прежняя революционность. Пишет труды по географии. Иногда философствует. И не хватается ни за револьвер, ни за бомбу. Когда люди председателя Ли грохнули все семейство британских Ротшильдов, Петр Алексеевич публично осудил «неумеренный фанатизм китайских неофитов». Я его могу понять. Все-таки, британские Ротшильды кормили революционеров во всем мире. А тут, такая кормушка накрылась! Кстати, не только Кропоткин. Второй интернационал в полном составе горевал по смерти Ротшильдов.
Так или иначе, но если раньше я за «политику» ссылал в Конго, то теперь у меня новое место ссылки – Америка. Сперва приходилось прибегать к помощи американских дипломатов. Но теперь, когда у нас есть Фриско, арестантов отвозят прямо туда. А там, их ждут не дождутся вербовщики, которые прекрасно умеют убеждать невольных эмигрантов в том, что служба в Американском Легионе – лучший выбор для «совести нации»!
Из путевых записок легионера Абрамова:
«К нам приставили некоего сержанта по имени Гай Джулиус Ричи, здоровенного рыжеватого типа с бакенбардами и маленькими мутно-голубыми глазками, напоминающего помесь вепря и орангутанга. Его душевные качества вполне соответствуют его внешности. Похоже, он страдает манией величия, причем куда сильнее чем его римский тезка. Иначе, с чего бы ему заставлять всех встречных легионеров тянуться на носки, выкатив грудь колесом, и тараща глаза орать: «Да, сэр, мистер сержант, сэр! Нет, сэр, мистер сержант, сэр!»…
Думаю, сам Цезарь не требовал такого от своих легионеров, довольствуясь скромным ave. Да что легионеры Цезаря, даже в России, нижние чины, обращаясь к офицерам, ограничиваются кратким «вашбродь» или «вашескородь».
Этот тип(я о сержанте), отличается явными садистскими наклонностями, и его фантазия в придумывании издевательств над солдатами неистощима то что я читал о царских офицерах и их отношении к солдатам, бездарные потуги ремесленников, рядом с гением большого мастера, если можно так сказать. О словесных оскорблениях даже упоминать нечего. К счастью, мало кто знал английский, тем более в американском варианте, чтобы понять «перлы» местного диалекта, и это бесило сержанта ещё больше.
Общаясь с сержантом я все больше начал верить в теории мадам Блаватской о переселении душ, над которыми мы так смеялись за чаем на посиделках в Николаеве. В Ричи несомненно вселилась душа прусского фельдфебеля из армии Фридриха Великого.
Н-да… Стоило плыть от тирана за океан, чтобы в самой свободной стране нам «фельдфебеля в Вольтеры дали.»…
«Он в три шеренги вас построит.
А пикнете – так сразу успокоит!..»
Сержант Ричи довел нас до того, что тренировки мы воспринимали как отдых(там он хоть при офицерах немного сдерживается). Нас учили шагать строем, бегать не ломая строй, стрелять, бить штыком соломенные чучела, метать бомбочки, рыть окопы, пользоваться противогазом, строить шалаши и землянки, разводить костры, ухаживать за лошадьми, чинить повозки, перевязывать раны и другим вещам полезным на войне.
Я никогда не жаловался на физическую слабость, но было очень тяжело. Вечером мы валились спать не думая ни о чем, кроме отдыха.
На мои жалобы, Шапиро ответил словами Суворова: «Тяжело в учении, легко в бою», и заметил что лучше быть уставшим после обучения, чем мертвым после первого дня. Его доводы показались мне разумными.
Но не все так думали. Юра Семецкий, студент Петербургского университета, весёлый парень и душа компании во время путешествия на «Кирилле», в короткое время совершенно изменился, превратившись в тень самого себя с затравленным взглядом. Ему особенно доставалось от сержанта Ричи. Наконец, в один совсем не прекрасный день, когда мы, после пробежки в десять километров, выбиваясь из сил вырыли траншею в человеческий рост(все это на субтропической жаре!), Последовала команда: «Газы!», И нам пришлось, задыхаясь напяливать на себя каучуковые «хари» с хоботами.
И тут Юра, отшвырнула винтовку и противогаз, начал кататься по земле с криком: «Не хочу! Не буду! Пусть лучше меня убьют!», не реагируя на команды, ругательства и пинки начальства…
Этот мерзавец Ричи, когда ему перевели эти слова, паскудно улыбаясь, заметил: «Пусть лучше убьют? Ну, это можно устроить!».
Я знал, что говорить с этим подонком бесполезно, и попытался обратиться к офицерам, хотя те отдали легионеров на откуп сержанту и мало интересовались нашей жизнью. Полный субалтерн, лейтенант Гамильтон, сухой немногословный тип с презрительным выражением лица, по словам Шапиро учился в Вест-Пойнте(это что то вроде нашего юнкерского училища, но самое-самое в САСШ), однако, вылетел оттуда за недостаточную успеваемость. Тем не менее, война и нехватка офицеров позволили ему вернуться на службу, и теперь он намерен сделать карьеру в армии, точно придерживаясь устава и всячески угождая начальству.