Николай Метнер
Шрифт:
Три скрипичные сонаты Метнера (op. 21, 44, 57) - оригинальные явления в русской камерной литературе. Обобщенная программность своеобразно отражена в
[1] До 1909 года Метнер занимался педагогической работой в частной школе музыки Л. Э. Конюса и в женском Елизаветинском институте.
«стр. 28»
каждой из сонат. В скрипичных сонатах Метнера фортепианная партия предельно развита: она требует от пианиста не только совершенного чувства ансамбля, но и блестящих виртуозных данных (особенно в двух последних, значительных по масштабу сонатах).
Наиболее органичного ансамблевого дуэта Метнер достигает именно в первой
Первая скрипичная соната - трехчастный цикл сюитного характера - произведение масштабно сжатое, с ярким запоминающимся образным содержанием; три части ее названы: «Канцона», «Танец», «Дифирамб». Здесь Метнер уже нашел тот характерный тип цикла, который затем применял и в последующих сонатах; от раздумий, первой медленной, кантиленной части, с ее утонченным лирико-психологическим содержанием к действенной, темпераментной и часто танцевальной музыке второй части. Цикл заканчивается монументальным финалом, который в приподнято-оптимистических тонах завершает линию развития всей сонаты.
Основной образ первой части сонаты си минор - скорбный балладный напев. Неторопливо льется широкая мелодия скрипки на фоне волнообразных, «качающихся» фигурации фортепиано:
«стр. 29»
Вторая тема части - светлая, мажорная, олицетворяющая образ прекрасной мечты. Начинаясь в сдержанно-созерцательных тонах, она затем звучит страстно, напоминая многие метнеровские дифирамбы, Небольшую разработку Метнер строит на интенсивном развитии первой балладной темы. Лишенная своей мелодической напевности, она звучит теперь изломанно, прихотливо, подобно какому-то причудливо-фантастическому видению. Яркая образная трансформация темы достигается благодаря очень напряженному гармоническому фону фортепианной партии. Незаметно подходит реприза, и мы вновь наслаждаемся вернувшимися образами первой части. В коде удивительно поэтично, как бы сквозь дымку воспоминаний, звучит последнее проведение балладной темы. Ее ведет скрипка с сурдиной, и это придает теме особый «шелестящий» эффект.
Вторая часть стремительным движением, богатством ритмического рисунка и своеобразием гармонического языка резко контрастирует с характером крайних частей сонаты. Основная грациозно-кокетливая тема «Танца» придает всей части шутливый, задорный характер:
В ярко контрастных частях первой сонаты Метнер всесторонне использует выразительные возможности скрипки. В первой медленной части демонстрируются богатей-
«стр. 30»
шие кантиленные свойства инструмента. Танцевальная вторая часть сонаты представляет собой наиболее сложный ансамбль скрипки и фортепиано; в ней технически-виртуозные возможности скрипки показаны Метнером с наибольшей полнотой. В финале сонаты («Дифирамб») Метнер стремится выявить и подчеркнуть колористические особенности обоих инструментов. По замыслу
С годами Метнер все чаще выступает с симфоническим оркестром. Кроме первого концерта Чайковского, он готовит и четвертый концерт Бетховена. С исполнением последнего сочинения связан нашумевший инцидент «Метнер - Менгельберг».
В декабре 1910 года Метнер и дирижер Менгельберг должны были исполнять в Петербургском симфоническом вечере Кусевицкого четвертый концерт Бетховена. Метнер специально сочинил к нему каденции. С самого начала репетиции Менгельберг вел себя вызывающе по отношению к солисту: нарочито брал разные с ним темпы, утрировал звучность оркестра, а о каденциях Николая Карловича заявил, что последний «ничего не смыслит в Бетховене» [2]. Метнер с трудом довел репетицию до конца, по от участия в концерте категорически отказался.
В печати по этому поводу появилось заявление Н. К. Метнеру; он писал: «…этот случай имеет значение, далеко выходящее из рамок чисто личного… в моем лице было нанесено оскорбление солисту со стороны за-
[1] Воспроизвести «перезвон» не до конца удается композитору: звучание скрипки тонет в мощных, подлинно колокольных звучностях фортепиано.
[2] Подробности этого инцидента см. в статье: М. Шагинян. Воспоминания о С. В. Рахманинове в сборнике «Воспоминания о Рахманинове», Музгиз, М., 1957, т. II, стр. 171.
«стр. 31»
знавшегося дирижера и, что еще важнее, русскому артисту со стороны заезжего иностранца» [1].
Русская музыкальная общественность именно так и расценила поступок Метнера. В знак солидарности Николаю Карловичу, исполнявшему четвертый концерт Бетховена в Московском симфоническом собрании, был поднесен адрес. Среди подписавшихся первыми поставили свои имена Скрябин и Танеев.
Пора расцвета
Десятые годы XX века ознаменовались ярким расцветом творческой деятельности Метнера. В этот период композитор особенно интенсивно работает в жанре сонаты: первая скрипичная соната op. 21, фортепианные сонаты op. 22, op. 25 № 1, 2, op. 27, op. 30.
Высоко ценивший дарование Метнера Н. Я. Мясковский писал С. С. Прокофьеву: «Вы потеряли такое незаменимое удовольствие, как слушание Метнера. Я пришел к убеждению, что это колоссальный талант и самой крепкой и дорогой марки. Его последняя соната e-moll - шедевр, одно из наиболее содержательных и выдающихся сочинений современности» [2].
Вторая соната из op. 25 ми минор, о которой пишет Мясковский, - своеобразная «симфония для фортепиано» - стала одним из самых грандиозных созданий композитора. Сонате предпослан эпиграф - две строфы стихотворения Тютчева «О чем ты воешь, ветр ночной». Философски-углубленная поэзия Тютчева не раз вдохновляла Метнера - здесь и романсы, и сказки, и сонаты.
[1] Н. Метнер. Открытое письмо. «Музыка», 1910, № 3, стр. 70.
[2] Письмо Н. Я. Мясковского С. С. Прокофьеву от 26 января 1913 года. Сборник «Статьи, письма, воспоминания», т. II. М., 1960, I гр. 278.
«стр. 32»
Соната op. 25 № 2- сочинение непрограммное, но тонко передающее общий склад и дух тютчевского стихотворения. Музыке сонаты свойственны и романтическая таинственность, и многозначительная символика, и скрытые душевные порывы. Форма сонаты необычна: интродукция и два огромных сонатных allegro, связанных тематическим единством.