Николай не понимает
Шрифт:
Затем в полном безмолвии собака опустила морду и очень сильно цапнула Николая за ногу. Все это было логично, но почему-то укуса
Николай ожидал менее всего. Он издал странный звук. Наверное, так кричит чайка, подавившись куском рыбы. Собака же молча развернулась и побежала от него прочь.
Потом уже Николай подумал, что в этом укусе было что-то мистическое.
Словно она отомстила ему за жестокое обращение с Аликом. А может быть, это наказание за все злое, что он сделал в своей жизни. Ведь она очень больно его
Время от времени Николай заходил в Интернет, набирал свое имя и нажимал на кнопку "Поиск". Он желал выяснить: может быть, он прославился и о нем что-нибудь написали. Но компьютер неизменно выдавал ему информацию об однофамильце – школьнике из Казани, который победил в математической олимпиаде. Сведений о Николае в
Интернете не было.
На Новый год отец собрался в деревню и решил взять с собой Алика.
– Я против, – сказал Николай.
– Да ладно тебе. Ему там будет хорошо. Пусть побегает.
– Он убежит от тебя.
– Не убежит.
– Убежит.
– Не убежит.
Иногда отец становился таким упрямым, что просто хотелось дать ему в лоб.
Отец купил намордник, с трудом надел его на Алика и отбыл. Вернулся отец без Алика.
– Он кур воровал. Я его на веревку сажал. А он веревку перегрызал, в заборе подкоп делал и – в деревню. Трех кур задушил за два дня.
Очумел он от свободы. Я думал, в третий раз не уйдет. Крепко привязал. А он ушел. Стропу парашютную перегрыз. А вечером его дохлого к нам во двор подбросили.
– Какие же суки! – долго орал Николай, не глядя отцу в глаза.
–
Тупые, уродливые деревенские суки!
Потом Николай поплакал, но так, чтобы никто не видел.
Николай не понимал, почему он не знает закон Ньютона, а знает, например, что у американского певца Майкла Джексона есть сестра Латойя.
Однажды о Николае написали в газете. Не специально о нем, а перечисляя тех, кто был на вечере в клубе: такой-то, такая-то и такой-то – фамилия Николая. Когда ему становилось совсем нехорошо, он доставал эту заметку и перечитывал. Вроде бы как "подпитывался", поднимал себе настроение.
Со своим другом Ситником Николай встречался довольно редко. Но зато заочно, у себя в голове, он постоянно вел с ним диалог. Он живо представлял Ситника. Высказывал ему все то, что не решался сказать при встречах. Он даже мысленно бил Ситника. Причем избивал его очень жестоко. Даже прыгал несколько раз на бездыханном ситниковском теле.
Мертвый воображаемый Ситник приносил Николаю некоторое успокоение.
Когда же Николай видел Ситника в жизни, он сразу начинал глупо улыбаться, задавать вопросы: "Как дела у тебя? Что нового?"
Казалось, Ситник догадывался о том, что у Николая на уме, но виду не подавал.
Утром Николай проснулся в прекрасном настроении. Стараясь не шуметь, вылез из-под одеяла и проследовал на кухню. Решил приготовить завтрак для жены: яичница с ветчиной, бутерброды
– Хочешь убить меня благородством?
– Нет, – ответил Николай с достоинством. – Просто приготовил тебе завтрак.
Жена ела с большим аппетитом и смотрела на Николая с любовью.
Правда, от бутербродов с сыром она отказалась.
– Почему? – спросил Николай.
– Я же тебе говорила: не люблю я сыр.
Тут Николай неожиданно для себя взорвался. Начал даже кричать что-то вроде того, что я тебе все сделал, завтрак в постель принес, а ты еще и привередничаешь. Жена расстроилась, попыталась сбросить поднос с кровати. Но Николай подхватил поднос и, обиженный, унес его на кухню. После сидел там, надувшись, размышляя о том, как несправедливо устроен мир.
Николай вспомнил, как он прямо перед своей свадьбой повстречал на бульваре одноклассницу Лейкину.
– Как дела? – спросила Лейкина.
– Да вот женюсь послезавтра.
– Правда, что ли?
– Стал бы я шутить.
На глазах у Лейкиной неожиданно появились слезы.
– Слушай, Вер, ты чего?
– А как же я?
– В смысле?
– Я же любила тебя с самой школы. И потом тоже. И сейчас люблю.
Николай опешил:
– А чего же ты раньше мне ничего не говорила?
Лейкина не ответила, только шмыгнула носом.
Николай не понимал, почему же она все это время молчала. Еще он подумал, что если это правда, то, может быть, она согласится с ним переспать напоследок. Но предложить Лейкиной вступить в связь он не решился.
Николай отправился к зубному врачу. Зубоврачебное кресло стояло вплотную к окну. Больше стоять ему было негде. Кабинет был очень маленький. Николаю приказали открыть рот и напихали туда с полкилограмма ваты. Врач то и дело отлучалась по своим делам, но закрывать рот Николаю не позволяла. В одну из таких ее отлучек
Николай бросил взгляд на окно. И увидел, что щели в нем были заткнуты ватой грязно-серого цвета. Воображение Николая тут же соединило вату у него во рту и вату в окне напротив. Ему стало не по себе. Он даже рот закрыл. "Может, они использованной ватой окна затыкают, кто их знает?" Потребовалось время, чтобы прийти в себя.
И снова Николай шел по заснеженному школьному двору поздней ночью. И стало ему нехорошо оттого, что всего-то он боится. И самое главное, это – Божий страх. И хотя серьезных оснований бояться Бога у него нет, он Его все равно боится. Вдруг подошлет Он к Николаю кого-нибудь с ножом? Пырнут его из-за угла, чтобы при смерти почувствовал Николай, как много он потерял, что все замечательно у него было: и жена беременная, и жить было где. А он ничего этого не ценил. Побежал Николай по школьному полю, добрался до подъезда, тяжело дыша.