Николай Негодник
Шрифт:
— Я бы тоже так сделал, сэр. — Брюс Моисман в недоумении почесал затылок. — Раньше всегда срабатывало.
— Да, для обычных людей достаточно. Но наш клиент исчез точно в момент выстрела.
— Сбежал?
— Нет, он пропал вообще и до сих пор не найден ни среди живых, ни среди мертвых.
— Так и на кладбищах искали?
— Не болтайте ерунду! При чем тут кладбища? Существуют методики… Впрочем, вам о них знать еще рано.
— А чем же он тогда опасен, исчезнувший русский?
Великий Магистр нахмурился. Так, во всяком случае, показалось президенту,
— Лучше бы вам никогда не задавать этот вопрос.
— Тогда считайте, что я промолчал.
— Но тем не менее… С вероятностью в девяносто процентов — он «Спящий».
— Да? Ну и пусть бы себе спал, нам не жалко.
— Так и знал, что ничего не поймете. — Глаза Магистра сверкнули, и в Овальном кабинете запахло озоном. — Спящие — это потомки народа, с которым наш Орден ведет войну уже несколько тысяч лет.
— А, конечно же… Древние арии!
— Тьфу на вас! — Хорошо еще, что плевок не был прицельным, так как в месте его падения задымился и обуглился паркет. — Сочинений господина Фомменгоу начитались? И не стыдно?
— Я больше не буду! — заверил президент, прижав пухлые ладошки к груди. — А что с тем народом потом стало, сэр?
— Они нас обманули!
— И сбежали из Египта?
— Прекратите меня перебивать!
Великий Магистр возмущенно засопел и совсем было решил испепелить наглого нарушителя этикета, но заставил себя сдержаться. По странной закономерности каждый последующий президент почему-то оказывался гораздо хуже предыдущего. Приходилось терпеть.
— Вы слышали о скифах?
— Конечно, сэр. Это самый популярный мюзикл прошлого года.
— Значит, не слышали.
Госсекретарь мистер Уильям С. Ракс, до того робко молчавший, решился блеснуть эрудицией:
— Я читал, что так Наполеон называл русских.
— Билли, но ведь он давно умер, — удивился Брюс Моисман. — Откуда ты знаешь?
Из-под капюшона послышался сдавленный стон, переходящий в зубовный скрежет. Но когда Магистр начал рассказывать, его голос звучал ровно и бесстрастно. Он говорил о народе, который долго сопротивлялся Ордену. И о том, как народ тот сыграл со своими врагами злую шутку — устав от бесконечной войны, он просто прекратил ее. Усыпили свою память, причем так избирательно, что мир сначала ахнул, а потом содрогнулся и ужаснулся. Прежнее их имя не сохранилось, но то, что получилось, соседи называли скифами.
— Постойте, как не сохранилось? — не согласился президент. — Мне читали доклад Агентства Национальной Безопасности, что в России появились потомки тех, древних. Бегают в голом виде по лесу, питаются кедровыми деревьями… А название… название… что-то с ведрами связано.
— Слышал о них, — в голосе Магистра прозвучала одобрительная насмешка. — Перспективные для нашего дела люди, но не имеющие отношения к тем, прежним. Впрочем, займитесь ими по стандартному сценарию.
— Но, сэр, они же в России.
— Знаю, и что?
— Русские не поймут, если мы начнем бомбить их территорию.
— Разве я сказал бомбить?
— Конечно, сэр. Вы сказали — по стандартному сценарию.
— Хм…
— Да?
— Конечно. Организуйте пару фондов, дайте гранты… Пусть будут под присмотром.
Президент ничего не понял, но на всякий случай записал слова Великого Магистра в ежедневник, клятвенно обещая непременно принять меры.
— А что делать со Славелем, сэр? Бомбить?
— Ничего не делайте. Мне нужно посоветоваться с начальством.
С этими словами гость исчез из кабинета так же таинственно, как появился, оставив после себя неприятный запах, в котором Брюсу Моисману почудилось что-то знакомое.
— Это деготь, — пояснил госсекретарь, не дожидаясь вопроса. — Он же креозот. Поверьте специалисту, прожившему на ферме целых две недели. Мне им лечили стригущий лишай, который я подхватил от…
— Не нужно интимных подробностей, Билли. Вот лучше скажи — разве у нашего шефа может быть вышестоящее начальство?
— Конечно, нет, сэр. А вот там, — мистер Уильям С. Ракс показал пальцем в пол, — наверняка есть нижестоящее.
— Ему хорошо, — вздохнул президент. — Он может посоветоваться.
Госсекретарь внимательно рассматривал следы на паркете, формой напоминающие раздвоенное копыто, и потому ответил не сразу.
— Может быть, нам вызвать директора ЦРУ?
— Эту черную задницу? Разве он, кроме рэпа и кокаина, еще чем-то интересуется?
— Конечно, сэр! Еще бейсболом!
Глава 4
Славельский князь Юрий Всеволодович молча мерил шагами просторную горницу, время от времени поглядывая в оконце, в переплет которого было вставлено дорогущее, три веса серебром, татинское стекло. На улице смеркалось, и потому на столе горела лампа под прозрачным колпаком, заправленная чем-то вонючим. Она тоже стоила немалых денег, как многое другое, привезенное из соседнего княжества, неведомым образом появившегося под боком четыре года назад.
Да, черт возьми, именно княжество! А как еще можно назвать страну поболее какой-нибудь Богемии раза в два? Для королевства слишком велико и раскинулось широко. С захода ограничено рекой Ладой, впадающей как раз у подножия славельских стен в Шелокшу, в свою очередь являющуюся северным рубежом. А на закате по Сурове спорные земли с черемисой луговой да чувашами-кимеретниками, причем последние все более склоняют голову в сторону Татинца.
— Господи! — Князь Юрий Всеволодович плюнул и перекрестился.
И пришло же кому-то в голову назвать новый городок столь похабно. Нет, он догадывался, кому, но все же… Правда, и народец в нем имени тому соответствовал. Года три тому булгары, обозленные потерей мордовской дани, решили разобраться с незваными соседями и подступились было немалым, тысячи в три, войском. Осадили, но в первую же ночь не досчитались половины коней. А во вторую и остатки пропали бесследно. Неделю продолжалась осада, по истечении которой булгарское воинство, оставшееся без обоза, исчезнувшего среди бела дня, согласилось поработать за харчи на раскорчевывании лесов вокруг городка.