Николай Николаевич Раевский

Епанчин Юрий Леонидович

Раевский оказался в тяжелом материальном положении. На помощь ему пришла мать. Екатерина Николаевна выделила во владение сыну значительную долю своих имений, доставшихся ей в наследство от князя Потемкина. Раевскому пришлось учиться хозяйственным премудростям. Он с головой погрузился в расчеты, уделял много времени благоустройству имения, занимался строительством дома в с. Болтышка Чигиринского уезда Киевской губ., где он поселился. Семейные заботы Раевский предпочел вновь открывшейся военной карьере, когда Александр I пригласил его на службу, присвоив чин генерал- майора. Однако серьезная угроза России со стороны Наполеона заставила Николая Николаевича покинуть свое семейство и вернуться на действительную военную службу. В апреле 1807 г. он прибыл в армию, а с 24 мая вступил в череду непрерывных боев. Раевский командовал егерской бригадой в составе авангарда П. И. Багратиона. За отличие в боях под Гейльсбергом 28-29 мая Раевский был награжден орденом Владимира 3-й степени.

Развязка войны наступила 2 июня. Превосходящие силы французов окружили русскую

армию. В ходе сражения "генералы Марков и Багговут были ранены, и отряды из-под их командования переходят под команду генерала Раевского". Перед Раевским, командовавшим всеми егерями авангарда, встала задача - удержать на своем участке массированные вражеские атаки и спасти армию от полного уничтожения. Эту задачу он с честью выполнил. М. Ф. Орлов отмечал, что позиции несколько раз переходили из рук в руки, причем Раевский "первый вошел в бой и последний из него вышел. В это гибельное сражение он сам несколько раз вел на штыки вверенные ему войска и не прежде отступал, как тогда только, когда не оставалось уже ни малейшей надежды на успех". За кампанию 1807 г. Николай Николаевич получил орден святой Анны 1 -и степени [4] .

4 BENNIGSEN L. Memoires. Т. 2. P., p. 199-200; ОРЛОВ М. Ф. Капитуляция Парижа. Политические сочинения. Письма. М. 1963, с. 35.

После подписания мира в Тильзите Раевский вскоре был определен в главную квартиру по квартирмейстерской части. В армии проводилась очередная реформа, войска срочно переучивались и переобмундировывались на французский лад. "Мы все здесь перефранцузили, не телом, а одеждой - что ни день, то что-нибудь новое", - считал Раевский [5] .

Открытие 9 февраля 1808 г. военных действий против Швеции позволило Раевскому вернуться в действующую армию. В марте Раевский с небольшим отрядом занял обширную территорию. За эти решительные действия он получил чин генерал-лейтенанта (12 апреля). Тем временем наступила весенняя распутица. Силы Раевского оказались рассредоточенными. В результате в его личном распоряжении осталось только 2 тыс. человек, которым противостояло до 8 тыс. неприятелей, не считая партизан. Превосходящие силы шведов перешли в наступление. 2 июля, испытывая натиск со стороны М. Клингспора, Раевский произвел маневр, который сами нападающие признали образцовым. В результате русским войскам удалось перекрыть важную дорогу и поставить неприятеля в невыгодное положение. Раевский прекратил сражение только после того, как у него в тылу был подожжен мост, и отступил в Алаво. "Положение Раевского с каждым днем становилось хуже. Впереди его граф Клингспор, кругом партизаны и толпы вооруженных крестьян, прерывавшие все сообщения с главнокомандующим и подвозы провианта. Не получая продовольствия, солдаты бродили по окрестностям добывать себе пищу, скребли землю, доискиваясь картофеля, кореньев, грибов" [6] .

5 Архив Раевских. Т. 1. СПб. 1908, с. 66.

6 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ), ф. 859, к. 10, N 3. л. 8.

В августе русские войска вновь перешли в решительное наступление, в кратчайшие сроки проделали переход в 170 верст, но у Куортане натолкнулись на укрепленные позиции Клингспора. Основную тяжесть разгоревшегося 20 августа сражения вынесли на себе части Раевского. Его отряд действовал в условиях сильно пересеченной местности, преодолевал густой лес и болота. Несколько пушек пришлось разобрать и нести на руках. Воспользовавшись ситуацией, шведы предприняли атаку на передовые части, но были встречены в штыки и отступили. Дальнейшему продвижению русских препятствовали ураганный картечный огонь и хорошо подготовленные укрепления противника. В результате Раевский вынужден был упорно обороняться, так как Клингспор бросил против него все резервы и часть сил со своего правого фланга. Только после трехдневного боя шведы оставили Куортане.

1809 год прошел для генерала в вынужденном безделье. В августовском письме из Вазы он сетовал: "Здешняя жизнь мне несносна; когда б я нес службу, я б не жаловался, теперь же что называется дела не делай, от дела не бегай" [7] . Раевский стал добиваться перевода в Молдавскую армию. Начавшаяся в ноябре 1806 г. русско-турецкая война велась без особого энтузиазма. Но в 1810 г. Петербург потребовал решительных действий. Главнокомандующим был назначен генерал Н. М. Каменский.

7 Архив Раевских. Т. 1, с. 79.

Между тем значительная часть генералов и старших офицеров смотрела на войну как на достаточно прибыльный промысел. Меньше всего их заботило действительное преумножение славных суворовских традиций. Эти военачальники уделяли мало внимания боевой выучке войск, плохо следили за развитием военной мысли. В службе такие генералы видели прежде всего источник для получения различных наград и удовлетворения собственного тщеславия. Серьезных сражений, которые могли бы окончиться конфузней, они старались избегать. Зато умели

навалиться скопом на более слабого противника, после чего по начальству следовали донесения с отчетами о блистательной виктории. Именно умение составлять пышные реляции особенно почиталось в этом кругу. А. С. Пушкин сохранил свидетельство об одном генерале, который подобрал брошенные неприятелем пушки и выдал их за отбитые в бою. Встретив как-то Раевского, этот генерал бросился к нему с объятиями, на что Николай Николаевич насмешливо сказал: "Кажется, Ваше превосходительство принимаете меня за пушку без прикрытия" [8] .

8 ПУШКИН А. С. Полн. собр. соч. Т. 11, с. 166.

Раевский всегда испытывал неловкость в среде подобных "деятелей", неоднократно осуждал армейские порядки, отдавал справедливость действительно достойным людям и презирал выскочек. Он желал видеть такие отношения в армии, которые основывались на полной ответственности, безукоризненном исполнении своих обязанностей и разумной строгости. Об этом свидетельствует его письмо от 6 апреля 1810 г.: "Кто выполняет долг свой от чистого сердца, тот строгости не боится, но большая часть из нас таковы, что, боясь опасения строгого взыскания, будут по-старому штукарить, ибо в прошлую войну против французов брали награждения не достойные одни, но хитрые и наглые, а наказывались безгласные" [9] .

9 Русский вестник, 1898, N 6, с. 111.

Каменский вел военные действия по-старинке. Он имел смутное представление о силе противника и расположении его частей. Разведка была поставлена из рук вон плохо. 23 мая Каменский всеми силами навалился на крепость Силистрию. В ней обнаружилось только 400 солдат и 2 тыс. жителей, не оказавших практически никакого сопротивления. Зато награждены были чуть ли не все офицеры. Раевский также получил золотую шпагу "за храбрость", украшенную бриллиантами, чему очень удивился, успев при этом "сражении" все-таки заметить: "А начальник и духом и телом трус и нерешителен" [10] . После безрезультатного штурма Шумлы 11-12 июня Раевский окончательно разочаровался в главнокомандующем, стал критиковать его действия. Вспыльчивый Каменский немедленно выслал генерала из действующей армии.

10 Архив Раевских. Т. 1, с. 87.

В начале 1811 г. Николай Николаевич добился перевода на западную границу. 31 марта он был назначен командиром 26-й пехотной дивизии, составленной большей частью из новобранцев. Раевский ощущал лихорадочные приготовления к новой войне с Наполеоном. Организационным новшеством, кадровым перестановкам и передислокациям не было конца. Раевский в апреле 1812 г. был назначен командиром 7-го пехотного корпуса, входившего в состав 2-й Западной армии П. И. Багратиона.

Армия Багратиона с самого начала военных действий оказалась в критической ситуации. Перейдя 12 июня пограничную реку Неман, главные силы Наполеона быстро продвигались вслед за отступавшей 1-й Западной армией М. Б. Барклая де Толли, в то время как 2-я армия оставалась на месте. Лишь 18 июня Багратион получил приказ Александра I "действовать наступательно... в правый фланг неприятеля" с целью соединения с 1-й армией. Раевский писал 28 июня своему дяде: "Князь Петр Иванович получил тогда приказание подкреплять Платова, который был в Белом Стоку с 8-ю казачьими полками. Платову же приказано ударить на их тыл. Сия слабая диверсия в то время, когда главная армия ретируется, поставила нас в опасность быть отрезану" [11] .

11 Там же, с. 150.

Время для соединения армий было упущено. Против Багратиона от Вильно был направлен 40-тысячный отряд Л.
– Н. Даву, а с юга, наперерез, - три корпуса под командованием Ж. Бонапарта численностью в 70 тыс. человек. Задача Багратиона особенно осложнялась тем, что вклинившаяся между двумя русскими армиями группировка Даву двигалась кратчайшим путем, в то время как 2-й армии приходилось совершать кружные марши, малейшая нерасторопность в которых могла привести к катастрофе. Александр I обвинял Багратиона в нерешительности, упрекал его в том, что его войска не приближались, а удалялись от 1-й армии, пытался издалека руководить его действиями и даже порывался прибыть лично, "дабы ускорить его движение". 2- я армия двинулась на Могилев. 11 июля корпус Раевского завязал ожесточенное сражение вблизи города, у дер. Салтановка. Николай Николаевич, натолкнувшись на укрепленную позицию противника, послал генерал-майора И. Ф. Паскевича через лес в обход его правого фланга. "Я должен отдать справедливость дальновидности г.
– л. Раевского, - писал Багратион в рапорте Александру I от 14 июля, - ибо г.
– м. Паскевич, взявший дирекцию влево, тотчас встретил идущего к нему неприятеля с намерением атаковать Раевского" [12] .

12 Отечественная война 1812 года. Материалы ВУА. Т. 18. СПб. 1911, с. 205, 215.