Николай Пирогов. Страницы жизни великого хирурга
Шрифт:
Николай Иванович пишет, что «этой сцены я никогда не забуду – она была слишком отрадна для меня».
Пирогов продолжает напряженно заниматься практической и научной работой и привлекает к участию в ней студентов. В хирургической клинике на разборе больных, в операционном зале, в анатомическом театре всегда находилось много врачей, заинтересованных работой энергичного профессора, а также студентов, и не только медиков, но и с других факультетов. Пирогов сразу проявил себя как активный хирург: если за 2 года, предшествовавшие его избранию профессором, в клинике было сделано всего 92 операции, то за первые два года его деятельности их было сделано 326 [20] .
20
Калью П. И.
Клиника, которая досталась Пирогову от Мойера, была небольшой. Она размещалась всего в четырех комнатах и имела только 22 больничные койки. Молодой профессор пользуется все большим авторитетом среди студентов. В конце недели в субботу они часто собираются у него на квартире. Там продолжаются интересные разговоры, и не только на научные темы. После того как вышел первый выпуск «Анналов», студенты дружно решили отметить этот его успех. Пирогов, польщенный таким отношением к нему студенчества, подарил им свой портрет, на котором на немецком языке написал следующее:
«Мое искреннейшее желание, чтобы мои ученики относились ко мне с критикой; моя цель будет достигнута только тогда, когда они убедятся в том, что я действую последовательно; действую ли я правильно? – это другое дело; это смогут показать лишь время и опыт».
Пирогов был убежден в том, что хирург обязан знать в совершенстве анатомию. Однако, приехав в Берлин, он был удивлен, что практическая медицина здесь почти совершенно изолирована от главных реальных ее основ – анатомии и физиологии и сама хирургия не имела ничего общего с анатомией. «Ни Руст, ни Грефе, ни Диффенбах (известные немецкие хирурги) не знали анатомии» [21] .
21
Пирогов Н. И. Собр. соч. в 8 томах. – Т. 8. – С. 280.
С другой стороны, работая в анатомическом театре Берлинской клиники «Шарите» вместе с госпожой Фогельзанг, он убедился в необходимости проведения хирургических вмешательств, основанных на точном знании анатомических структур, что позволяет избежать ненужных и опасных повреждений.
Возможно, уже тогда Пирогов задумал продолжить свои анатомические исследования, и прежде всего исследование фасциальных образований как основных ориентиров, помогающих хирургу отыскивать кровеносные сосуды и другие нужные ему образования.
Напряженный многолетний систематический труд, продолженный в Дерптском университете, сотни трупов, анатомированных с величайшей тщательностью, разнообразие анатомических вариантов и одновременно повторяющиеся закономерности строения человеческого тела позволили Пирогову создать собственную концепцию хирургической анатомии, пригодную для клинической практики и для процесса преподавания.
Став профессором Дерптского университета, уже через год он смог завершить работы над давно задуманной монографией. Результатом этого целеустремленного труда Пирогова явилась «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций» (Anatomia chirurgica truncus arteriarum atque fasciarum fibrosarum), изданная в 1837 г. на латинском языке, а затем на немецком и русском. Неудивительно, что это издание вскоре разошлось по всей Европе и принесло молодому ученому заслуженную славу.
В этом выдающемся труде Пирогов блестяще сочетал анатомию и хирургию, теорию и практику. Анатомические структуры начали рассматриваться с практической точки зрения. Анатомия при Пирогове
«Для издания этого труда, – пишет Пирогов, – мне нужны были: издатель-книгопродавец, художник-рисовальщик с натуры – и хороший литограф. Не легко было тотчас найти в Дерпте трех таких лиц. К счастью, как нарочно к тому времени, явился в Дерпт весьма предприимчивый (даже слишком, и после обанкротившийся) книгопродавец Клуге. Ему, конечно, безденежно я передал все права издания с тем лишь, чтобы рисунки были именно такими, какие я желал иметь. Художник-рисовальщик – тот же Шлатер, которого некогда я отыскал случайно для рисунков моей диссертации на золотую медаль. Это был не гений, но трудолюбивый, добросовестный рисовальщик с натуры. Он же самоучкою, работая без устали и с самоотвержением, сделался и очень порядочным литографом. А для этого времени это была не шутка. Тогда литографов и в Петербурге был только один, и то незавидный. Первые опыты литографского искусства Шлатера и были мои рисунки моей “Хирургической анатомии”. Они удались вполне» [64].
В «Хирургической анатомии» Пирогов подверг критике анатомические издания многих известных авторов, среди которых были такие знаменитые имена, как Антонио Скарпа, Альфред Вельпо, а также соотечественник Пирогова И. В. Буяльский.
В связи с этим один из известных отечественных топографоанатомов Н. Ф. Фомин в своей монографии «Анатомия Пирогова» [65] подчеркивал, что авторы анатомических атласов пироговского времени, создавая «идеальные» анатомические препараты, удаляли для их создания фасциальные образования и клетчаточные слои. В ряде случаев производилась и резекция костей – естественных границ артериальных образований. Тем самым уничтожались важнейшие ориентиры, необходимые для хирурга.
Особенно резкой критике подвергся анатомический атлас И. В. Буяльского, блестящего петербургского хирурга и анатома, одного из наиболее талантливых учеников хирурга И. Ф. Буша и анатома П. А. Загорского.
Пирогов, чей атлас «Хирургической анатомии» был издан почти десять лет спустя после издания атласа Буяльского, позволил себе в резких выражениях отметить преимущество своего атласа над атласом своего старшего коллеги. В предисловии к своей «Хирургической анатомии» Пирогов писал: «…бросьте взгляд на знаменитые изображения Буяльского, и Вам будет трудно понять цель сочинителя; вы увидите, например, что на таблице 6-й, которая объясняет перевязку подключичной артерии, сочинитель удалил ключицу; этим самым он лишил эту область одной из главнейших границ, проведенных самой природою, и совершенно отнял возможность понять, во-первых, об относительном положении артерий и нервов к этой кости (которая, как известно, служит главною руководительницею при операции), а во-вторых, о расстояниях расположенных здесь частей одна от другой» [66].
Конечно, такая резкая и нелицеприятная критика, характерная для молодого Пирогова, не могла не задеть Буяльского, находившегося в зените славы. Тем более что Буяльский за критикуемые Пироговым знаменитые на всю Россию «Анатомо-хирургические таблицы» получил бриллиантовый перстень от императора [67].
Однако, несмотря на некоторые некорректные по отношению к коллегам замечания, атлас Пирогова «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций» по оригинальности замысла, по тщательности исполнения с полным правом может быть назван классическим произведением. Он стал заметным событием в медицинском мире и определил начало нового этапа развития прикладной хирургической анатомии.