Николай Пирогов. Страницы жизни великого хирурга
Шрифт:
Число русских, посылаемых для подготовки к профессорскому званию на два-три года в Дерптский университет, ограничивалось двадцатью избранниками. На самом деле их оказалось 21. После двухлетнего пребывания в Дерпте они должны были отправиться еще на два года в заграничные университеты и потом служить известное число лет профессорами в ведомстве Министерства народного просвещения. Николай еще узнал, и это было для него совсем немаловажно, что на содержание в Дерпте выделялось 1200 рублей ассигнациями ежегодно. На путевые издержки также полагалась особая денежная сумма. Отобранные молодые выпускники русских университетов должны были еще подвергнуться предварительному испытанию в Петербургской академии наук.
Николай Пирогов начал готовиться к лекарскому экзамену. Он прошел, как вспоминает Николай Иванович, «очень легко для меня, даже легче обыкновенного, весьма поверхностно, может быть, потому, что мое назначение
«Итак, я окончил курс, – подводит итоги своему обучению на медицинском факультете Московского университета Н. И. Пирогов, – не сделал ни одной операции, не исключая кровопускания и выдергивания зубов, и не только на живом, но и на трупе не сделал ни одной и даже не видел ни одной, сделанной на трупе операции. Отношение между нами, слушателями, и профессорами ограничивалось одними лекциями» [32].
Продолжая оценивать уровень своих знаний после окончания Московского университета того времени, будущий великий хирург честно и открыто описывал свою недостаточную врачебную подготовку, с которой он отправился в профессорский институт.
«Что же я вез с собой в Дерпт? Как видно, весьма ничтожный запас сведений и сведений более книжных, тетрадочных, а не наглядных, не приобретенных под руководством опыта и наблюдения… Хотя я был лекарь с моим дипломом, дававшим мне право на жизнь и смерть, не видав ни однажды тифозного больного, не имев ни разу ланцета в руках!
…Поликлиники и частной практики для медицинских студентов того времени вовсе не существовало, и меня только однажды случайно пригласили к одному проживавшему в одном с нами доме больному чиновнику. Он лежал уже, должно быть, в агонии, когда мне предлагали вылечить его от последствий жестокого и продолжительного запоя. Видя свою несостоятельность, я, первое дело, счел необходимым послать… за цирюльником; он тотчас явился, принеся с собой на всякий случай и клистирную трубку. Собственно, я и сам не знал, для чего я пригласил цирюльника, но он знал уже par distance, что нужен клистир, и, раскусив тотчас же, с кем имеет дело, объявил мне прямо и твердо, что тут без клистира дело не обойдется.
– Пощупайте сами живот хорошенько, если мне не верите, – утверждал он, отведя меня в сторону, – ведь он так вздут, что лопнуть может.
Я, пощупав живот, тотчас же одобрил намерения моего мной же импровизированного коллеги. Дело было ночью; что произошло потом с клистиром, не помню, но помню, что больного к утру уже не было на свете» [33].
Не это ли чувство неудовлетворенности полученным университетским образованием превратило Пирогова в великого труженика, поражавшего всех своей неистощимой работоспособностью и позволившего ему в сравнительно короткий срок стать выдающимся хирургом и создать труды, принесшие славу не только ему самому, но и России. Более того, Пирогов смог стать и выдающимся педагогом, знающим, как прививать ученикам не только теоретические, но и практические знания.
Глава вторая. От Дерпта до Дерпта (1828–1839)
Дерптский университет
Дерптский университет, куда отправился Н. И. Пирогов, внес немалый вклад в развитие различных ветвей российской науки. Второй, после Московского, этот российский университет был открыт в Дерпте в 1802 г. Преподавание там велось на немецком языке. Но фактически история его должна начинаться с более раннего времени. Так, еще в 1630 г., через 5 лет после занятия Лифляндии шведами, в Дерпте была основана гимназия, которая в 1632 г. была преобразована в университет. Последующие военно-политические события надолго прервали деятельность университета.
Новая эра в истории университета связана с именем императора Павла I. В 1798 г., т. е. в год, с которого берет свое начало Санкт-Петербургская медико-хирургическая академия, он издал указ, по которому запрещалось отправлять молодых людей для занятия наукой в Европу, где в то время бушевали революции. Для того чтобы остзейское юношество не было лишено высшего образования, было предложено открыть университет в Митаве. После смерти Павла I новый император Александр I повелел основать университет на прежнем месте, в Дерпте, – маленьком провинциальном городке, ныне носящем имя Тарту [34]. Первый ректор университета, профессор физики Г. Ф. Паррот, ставший впоследствии академиком Петербургской академии наук, смог добиться больших привилегий для университета с момента его образования. По высочайше утвержденному уставу университету предоставлялась полная автономия. Он имел собственную цензуру для своих сочинений и пользовался правом бесконтрольного выписывания из-за границы необходимых книг, что не имело прецедента
Имея представление об уровне преподавания в российских университетах того времени, академик Паррот, учитывая государственные интересы, предложил в 1827 г. организовать при этом университете профессорский институт для подготовки профессоров для высших учебных заведений России из природных россиян, окончивших российские университеты. Институт этот просуществовал до 1838 г. И эту добрую и очень полезную инициативу эстонского ученого нам, россиянам, забывать не следует.
В 1828 г., когда происходил первый набор в профессорский институт при Дерптском университете, Пирогов окончил Московский университет. Именно он, Николай Иванович Пирогов, становится самой значительной фигурой среди всех достойных выпускников профессорского института. Невольно напрашивается аналогия с первым набором Царскосельского лицея, прославившегося своими блестящими выпускниками, самой яркой звездой среди которых был, конечно, А. С. Пушкин.
Итак, в мае 1828 г. небольшая группа отобранных из окончивших Московский университет молодых людей направилась в Петербург, где им еще предстояло выдержать экзамен при академии наук перед отправкой на учебу в Дерптский университет.
Николай Иванович так описывает свое первое путешествие, которое было для него и первым серьезным выездом за пределы Москвы: «Измучившись ездой на перекладных, никогда еще не ездившие по дорогам с перекладниками из бревен, которые заменяли в то время во многих местах шоссе, мы остановились сначала в какой-то гостинице… в С.-Петербурге, а потом для нас отвели пустопорожнее помещение в тогдашнем университетском доме… Первый визит был хозяину Щучьего Двора, так тогда звали директора департамента народного просвещения Д. И. Языкова [10] ; приглашены мы были к нему на обед; обедали скучно и безмолвно, а потом представились и самому министру просвещения князю Ливену [11] – генералу-немцу, говорившему весьма плохо по-русски. Назначен был, наконец, экзамен в академии наук. Для нас, врачей, пригласили экзаменаторов из Медико-хирургической академии, и именно Велланского и Буша»[36].
10
Языков Дмитрий Иванович (1773–1845) – русский писатель и переводчик.
11
Князь Ливен Карл Андреевич – министр просвещения с 1828 по 1833 г., с 1819 г. – попечитель Дерптского учебного округа.
Видимо, в том, что будущий великий русский хирург Пирогов, тогда еще совсем молодой человек – ему едва минуло 17 лет, – получил благословение на хирургическую деятельность от рук самого Буша, был знак судьбы. Иван (Иоганн) Федорович Буш был знаменитым профессором Медико-хирургической академии, и его по праву считают основателем русской хирургической школы. Имя Д. М. Велланского, хорошо известного ученого академии, было занесено золотыми буквами на мраморную доску, как окончившего академию в 1802 г. первым по успеваемости [12] . Он был доктором медицины и хирургии, ординарным профессором и почетным академиком Медико-хирургической академии. В 1817–1837 гг. Велланский руководил в академии кафедрой физиологии и патологии. Однако ведущим экзаменатором был И. Ф. Буш, который и задавал будущему хирургу свои вопросы. Так, Н. И. Пирогов продолжает: «Буш спросил у меня что-то о грыжах, довольно слегка; я ошибся только per lapsus lingae, сказав вместо art. epigastrica – art. hypogastrica. А я, признаться, трусил. Где, думаю, мне выдержать порядочный экзамен по хирургии, которой я в Москве вовсе не занимался! Радость после выдержанного экзамена была, конечно, большая» [37].
12
После 1917 г. эти доски почета, как и мемориальные доски, в память погибших врачей и студентов академии, были сняты, а их мрамор использован под электрические щиты в первые годы выполнения знаменитого плана электрификации всей страны, известного как план ГОЭЛРО.