Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!

Адский жнец

Николетта наблюдала за всем этим и тихо, не издавая ни звука, молча плакала. Слезы стекали по щекам. Она вспомнила. Эта девочка, обиженно надувшая щеки, это она сама. Это ее детство. У нее был дом до того, как она попала в цепкие лапы ученых семьи Эстранео.

– Почему ты еще не в постели? – строго спросила тетя девочки, подойдя к дивану, на котором сидела сиделка девочки. – Марианна, почему она еще не спит?

– Простите, госпожа. Юная мисс хотела дождаться вас…

– Мне некогда, так что быстро в кровать, – перебила ее женщина, недовольно поджав губы.

Малышка подскочила на ноги и, послав женщине полный злобы взгляд, побежала прочь. Лишь в дверях остановилась и, повернувшись, показала тете в спину язык, а после убежала.

Мари, что видела все это, отложила вязание и, поднявшись, пошла

следом за своей подопечной, оставляя недовольную госпожу одну. Впрочем, та простояла в гостиной недолго.

Постучавшись, Мари вошла в комнату, ища взглядом маленькую госпожу. Та нашлась сразу, в своем любимом месте – в месте, которое Маргарет уговорила сделать рабочих такой диванчик, чтобы ей было удобно читать книги и наблюдать за происходящим на улице. Удобный постамент, который сделан в виде дивана, был усеян мягкими подушками. И все это находилось вблизи окна. Вот и сейчас девочка сидела у окна, подогнув ноги под себя и обняв подушку.

– Юная мисс…

– Мари, почему так? Почему тетя меня ненавидит?

– Это не так, юная мисс, – попыталась переубедить малышку сиделка, сама понимая, что это действительно так. – Госпожа Франсуаза просто очень устала за день, поэтому…

– Это ложь, Мари, – усмехнулась малышка, и у женщины перехватило дыхание. Так сильно она сейчас была похожа на свою мать. – Тетя ненавидит меня и мечтает избавиться.

Услышав это, Мари поджала губы. Да, этого ребенка Франсуаза невзлюбила из-за того, что он был зачат вне брака. Хотя больше женщину злило то, что ее сестра была счастлива с каким-то оборванцем и родила от него ребенка. Кто отец девочки было известно лишь сиделке девочки, так как именно в ее доме встречались влюбленные. Мари была лучшей подругой покойной Маргарет, и именно у нее в доме произошла первая встреча родителей Франчески.

– Тебя невозможно ненавидеть, дитя, – мягко произнесла Мари, присаживаясь на край постамента и притягивая к себе не сопротивляющуюся кроху. – Ты была рождена любящей тебя женщиной от любимого мужчины. Ты рождена от любви и наполнена любовью своих родителей. Поверь, я знаю, о чем говорю.

– Расскажи, – попросила Николетта одновременно со своей детской версией, глядя на женщину.

– Твоя мама, Маргарет, была моей лучшей подругой. Многие говорят, что дружба между представителями разных сословий невозможна, но мы с твоей мамой дружили. Она из богатой семьи, а я работала в лавке и изредка приходила помогать своему другу детства. Он был начинающий изобретатель, и ему нужна была помощь. Я не отказывалась, да и было интересно ему помогать. Его изобретения поначалу не вызывали ничего, кроме смеха, но постепенно, когда он начал подниматься, к нему приезжали из других городов и даже стран. Маргарет приходила ко мне, и мы часами сидели в моей комнате, попивая чай. В один из дней мой друг пришел ко мне с чертежами своего очередного изобретения. Весь чумазый, перепачканный машинным маслом и сажей, но с белозубой улыбкой и горящими глазами, – смеялась Мари, прижимая к себе девочку. Николетта же стояла чуть в стороне и запоминала каждое слово, каждую эмоцию. Она так же смотрела на свою маленькую детскую версию, запоминая каждую черточку лица. – Тогда-то и произошла первая встреча Маргарет и твоего отца. Я видела, как смущалась Маргарет, и как старательно отводил взгляд приятель, но молчала, улыбаясь. Они понравились друг другу. Я поняла это по тому, как Маргарет стала чаще заглядывать ко мне, просиживая со мной дни. Да и друг мой что-то зачастил, придумывая самые нелепые оправдания. Однажды даже пришел за гаечным ключом, которого у меня отродясь не было. В итоге я не выдержала и попросила их разобраться в себе, а не заседать в моем доме. Как оказалось, они уже встречались и гуляли за городом, чтобы их никто не видел вместе. Местом встречи в городе для них стал мой дом. Узнав об этом, я разозлилась, но после разрешила им встречаться в моем доме. Все равно я днем работаю в лавке своего отца. На протяжении года все было хорошо, а после твой отец пропал. В то же время Маргарет сказала мне, что беременна. Я уже начинала догадываться, так как ее вкусы резко поменялись, и она просто смотреть не могла на некоторые блюда, которые с удовольствием уплетала ранее. Тогда-то я и узнала правду. Маргарет долго скрывала руки перчатками, а после сняла их и

показала мне кольцо, которое ей подарил мой приятель. Я спросила, знает ли он о ребенке, на что Маргарет лишь улыбнулась и покачала головой. Желая узнать, почему, я отправилась на его поиски, но он уже исчез. Куда, когда и зачем не знал никто. Его больше никто не видел, но знай, юная мисс. Ты была рождена от любви и наполнена любовью родителей. Они живут в твоем сердце, и ты просто должна это помнить. Они тебя любят, слышишь? Пойми, детка, если бы они могли, то всегда были рядом, не отходили от тебя ни на шаг.

Николетта, что тоже слышала это, улыбалась, однако слезы не прекращались. У нее была семья, был дом, и была заботливая Мари. У нее было все, но это отняли. Забрали, считая, что она недостойна этого.

Тут воспоминание сменилось другим. Маленькая Франческа стояла в кабинете тети и опасливо косилась на мужчину. Тот ей улыбался и предлагал конфетку, но отчего-то кроха чувствовала в нем угрозу и не спешила брать угощение.

– Франческа, этот господин предложил нам свои услуги, и я намерена согласиться, – сухо говорила тетя девочки, сидя за столом. – Господин Рувелье, могу я быть уверенна, что моя племянница будет в безопасности?

– Разумеется, сеньора, разумеется, – произнес Рувелье, улыбаясь самой настоящей лисьей улыбкой. – Наш лагерь оборудован новейшими технологиями, охрана на высшем уровне. Так же есть воспитатели и вожатые, которые следят за дисциплиной и соблюдением порядков. Вам не о чем переживать, сеньора. Камеры видеонаблюдения так же самые лучшие, так что незамеченным проскользнуть никто не сможет.

Женщина бы с радостью сплавила девчонку, но приходилось спрашивать, задавать эти глупые вопросы, так как у дверей стояла сиделка ее племянницы, которая хотела быть уверена, что ее подопечная будет в целости и сохранности.

Николетта, наблюдая за всем, нахмурилась. Будучи ребенком она бы не поняла подставы, но теперь, будучи подростком, ей было ясно как день: от нее решили избавиться. Но разве могла так родная тетя поступить? Может, ее обманули?

Воспоминание снова сменилось, и теперь Франческа сидела в каком-то автобусе с решетками на окнах. На сидениях сидели дети ее возраста и чуть старше. В конце салона и рядом с водителем стояли мужчины и следили за детьми. Им раздали по бутылке воды, но не открыли окна, поэтому все дети без исключения потянулись к воде. Было слишком жарко. Однако сделав хоть глоток, дети вырубались. Франческа так же вырубилась, но Николетта все видела и все слышала. Ее же никто не видел.

– Все вырубились?

– Да, все. Дольше остальных держалась соплячка с зелеными волосами, но даже она не сдержалась. Они проспят порядком пяти часов. Успеем?

– Успеем, начальник. Меньше часа осталось ехать.

– Ладно.

Картинка снова сменилась и теперь они находились в каком-то большом зале. Хорошее освещение позволяло осмотреться. В зале было порядком двадцати столов с металлическими креплениями. Ими закрепляли руки и ноги детей. За стеклянной перегородкой стояли ученые и о чем-то переговаривались. Стекло было толстым и прочным.

– Итак, все очнулись?

Дети завозились на столах, некоторые начали кричать и звать родителей, кто-то плакал и просил отпустить их. Франческа, лежа на столе, что находился ближе всех к стеклу, скосила взгляд на тех, кто находился за стеклом. Среди них был и тот мужчина, с которым разговаривала тетя. Не зря он показался ей подозрительным. Не зря она не доверяла ему.

– Что вам нужно?! Отпустите нас домой! Мама! Я хочу к маме! К маме и папе!

– Ненавижу детей, – поморщился тот, кто представился Рувелье и, поднеся ко рту микрофон, заговорил: – Дорогие мои дети, я хочу вам кое-что сказать, поэтому послушайте, хорошо?

Его мягкий голос успокоил детей и заставил их замолчать, но Франческа нахмурилась и попыталась подняться. Не вышло. Даже пошевелиться не выходит.

– Пока вы спали, мы взяли у вас анализы крови и обнаружили ужасную болезнь. Опытным путем мы выяснили, что она является смертельной. Однако не спешите пугаться! Группа ученых, во главе со мной, изобрела лекарство, благодаря которому вы выздоровеете и вернетесь домой, к родителям. Вы пробудете здесь недолго, около двух недель.

Дети обрадовались, однако Франческа смотрела на ученых. На их лицах появились странные ухмылки.