Николетта Скайрини или Старший брат - босс Варии?!
Шрифт:
– Это правда, Скайрини?
– Что, правда?
– Правда, что это ты избила моего парня? – спросила девушка старше самой Скайрини, стоя в окружении своих подруг.
– Эм, парня? А как он выглядел?
– Хочешь сказать, что избиваешь парней так часто, что забываешь, как выглядят те, кто тебе повстречался?! Да я тебе сейчас все волосы выдеру, подстилка итальянская!
– Юми, успокойся!
Услышав это имя, итальянка напрягла память и… вспомнила отрывок разговора: «Симпатичнее твоей сестры»…. «Юми не простит тебя…».
– Твой парень… его звали Рэн?
– Так это все
Девушку утащили ее же подруги, а на защиту одноклассницы встал только Ямамото, Савада, и еще пара парней. Остальные же побоялись встать между разъяренной девицей и одноклассницей.
– Нико-чан, этот Рэн, он же тот самый? – спросил Тсунаеши, повернувшись к девушке. Она кивнула и закусила губу, касаясь кончиками пальцев бледной полоски шрама на щеке. У нее больше не было сомнений: сообщение прислала эта неуравновешенная, но как она узнала номер…
– Ты о чем, Тсуна?
– Во время утренней пробежки мы с Нико-чан наткнулись на старшеклассников. Они хотели отнять деньги, но я сказал, что у нас их нет. Тогда этому Рэну приглянулась Нико-чан. Потом пришел Хибари-сан и избил их. Некоторые успели сбежать, – закончил рассказ Савада, почувствовав, что Николетта взяла его за руку, благодарно чуть сжав его пальцы в своих.
– Вы двое что, встречаетесь? – задала вопрос Курокава, видя это все.
– Н-нет, просто ее брат работает с моим отцом. Нико-чан живет у нас, вот и все, – замахал руками шатен, хотя щеки у него покраснели.
Уроки закончились и в классе объявили генеральную уборку. Тсунаеши оказался ответственным за помывку пола, и Николетта вызвалась ему помочь. Все равно идти им по одному адресу.
Когда пол был помыт, эти двое направились выносить воду и мусор. Переговариваясь и обмениваясь мнением о прошедшем дне, подростки направились назад. Когда они проходили рядом с клумбами, сверху раздался плеск воды.
– Хи-и! – испуганно закричал Савада, однако на него вода почти не попала.
Николетта же стояла, шокировано оглядывая себя. С нее бежала вода, а одежда облепила тело, подобно второй коже. Рубашка уже начинала просвечивать и некоторые парни, что так же выносили воду или мусор, покраснели.
Тут Николетта заметила, что к ней быстрым шагом стал приближаться Глава Дисциплинарного Комитета. Судя по его лицу, он был зол. Очень зол.
Скайрини подумала, что он злится на нее, но не понимала за что. Она ведь не косячила, вела себя тихо и незаметно. Но тогда почему он был зол на нее? Неужели нарушила какое-то школьное правило?
Ну да, например, быть облитой грязной водой, – язвительно подумала итальянка, стряхивая с рук воду.
Как выяснилось позднее, он был зол, но причина была не в итальянке.
Приблизившись к ней почти вплотную, он сорвал со своих плеч пиджак и накрыл им девушку, закрывая тело итальянки. Стоит заметить, что он слишком сильно прижал ее к себе за полы пиджака и, чтобы не уткнуться носом в грудь парню и иметь возможность дышать, Скайрини уперлась ладошками ему в грудь, и смущенно покраснела. Он ее в очередной раз спас. Да и надо поддерживать образ забитой
– Травоядные, мне кто-нибудь объяснит, что здесь произошло? – таким взбешенным ГДК еще никто не видел. Тут он поднял глаза вверх и посмотрел на Юми, что поспешила скрыться внутри кабинета, чуть сощурив серые глаза. – Впрочем, можете не отвечать. Савада.
– Д-да?
– Принеси ее вещи ко мне в кабинет и отправляйся домой.
– Н-но…
– Нам нужно еще кое-что выяснить. Травоядные, если через пять секунд здесь кто-то будет находиться, кроме Савады – Камикорос!
Толпа зевак, что ожидаемо, быстро рассосалась, а Тсунаеши, кинув последний взгляд в спину удаляющихся ГДК и итальянки, направился в класс, исполнять волю Хибари.
Надо ли говорить, что сейчас испытывает Скайрини. Ее спас Хибари Кея. Он ничего не знал о шрамах, лаборатории, опытах, мафии и Варии, но не позволил другим увидеть ее шрамы. Не позволил опозориться на всю школу. В чем смысл? Шатен ей рассказал о том, что родители Хибари отправились в путешествие, оставив тогда еще десятилетнего сына одного. Как такое возможно, Николетта искренне не понимала. Еще она так же не понимала, почему ГДК набросил на нее свой пиджак.
Приведя девушку в свой кабинет, Хибари усадил ее на диван и куда-то вышел. Его пиджак все еще находился на ее плечах и хранил тепло Главы Комитета. И пах тоже им. Приятный запах…
Поймав себя на этой мысли, Скайрини мотнула головой. Нельзя думать о подобном. Ей, точно нельзя думать.
Вернувшийся Хибари принес ее сумку, в которой было полотенце и одежда для тренировки. Сегодня должны были быть занятия в клубе, но куратор во время перемены отправила к ней одного из малышей и сообщила, что сегодня репетиции не будет. Да и драмкружок сегодня отменяется.
– Переоденься.
Сказав это, Хибари прошел к своему столу и встал к ней спиной, смотря в окно. Вытерев лицо полотенцем, Николетта натянула первым делом лосины, а затем тунику, в которой обычно тренировалась в клубе. На время тренировок ей приходилось замазывать шрамы специальной краской, которую ей отправлял Луссурия. Оттенок идеально подходил к цвету ее кожи и шрамы были не видны.
Когда шорох одежды смолк, Глава Комитета развернулся и подошел к девушке, что сидела на диване и, наклонившись, произнес:
– Что с тобой творится, зверек?
– Н-ничего, Хибари-сан.
– Ты лжешь.
– Н-нет.
– Убери волосы с глаз.
И тут итальянка протянула руки и убрала челку, но не свою, а Хибари, зачесывая волосы назад. Его расширившиеся глаза сказали ей, что он имел в виду не свою шевелюру, а ее.
Покраснев, она убрала руки и, чуть поколебавшись, убрала челку с левого глаза. Неизвестно почему, но Скайрини хотела довериться Главе ДК. Он внушал доверие, уважение и надежду на то, что он не предаст. В последний раз она ощущала подобное к варийцам. Этот же парень… он настораживал. Варийцы и те, даже когда Николетта узнала про мафию и то, кем являются ее «дядюшки» и старший брат, не внушали ей опасений и чувства опасности. Рядом с этим парнем же… Николетта не могла позволить себе расслабиться даже на секунду.