Никому не уйти

Сарду Ромэн

Сегодня же ситуация была совсем иной, и Патриция рассчитывала воспользоваться потрясением, охватившим этих людей.

— Вашего сына душили и били до тех пор, пока он не умер, — сказала она. — К сожалению, у нас очень мало улик и еще меньше информации о его повседневной жизни… Во всяком случае, явно недостаточно для того, чтобы выработать какие-либо версии… Если вы хотите, чтобы мы выяснили правду, вам следует кое о чем рассказать.

Дэвид покачал головой.

— А что я могу вам рассказать? Патрик, наверное, натолкнулся

на какого-нибудь маньяка, ненормального психа. А сам он был замечательным мальчиком. Просто ему в жизни не везло.

— У него были какие-нибудь друзья?

Дэвид вздохнул.

— Мой сын все время работал. Вы даже представить себе не можете, каково это — день-деньской разъезжать на автомобиле и уговаривать людей купить книги! Как минимум сто двадцать тысяч километров в год. Когда ему было заводить друзей? Да и где? На бензозаправках? В убогих мотелях?

— У него в Провиденсе имелся офис. Он приезжал вас навещать?

— Не очень часто.

— Все время работал?

— Дело не только в этом. Два года назад мы с ним очень сильно поссорились… из-за пустяка.

Дэвид помрачнел, а затем с жалостью посмотрел на жену. Со стороны было непонятно, прислушивается ли эта женщина к разговору или же ее мысли сейчас бродят где-то далеко-далеко.

Обстановка в комнате, в которой происходил разговор, была довольно убогой: истертые до дыр диваны, расшатанные светильники, дешевые картины в простеньких рамках.

— Дело в том, что Патрику вдруг взбрело в голову взяться за перо, — продолжил отец погибшего. — Видимо, встречи с издателями, посещение книжных магазинов, торговля всевозможными книгами не прошли бесследно. Он неожиданно открыл в себе писательский дар.

— Вот как! Что же произошло потом?

Дэвид нахмурил брови — так сильно, что они соединились в одну линию.

— Патрик заставил меня прочитать отрывки из того, что он написал.

— И что?

— И… — Дэвид замолчал в нерешительности. — Я не стал кривить душой и сказал сыну все, что думаю об этой его писанине. Без утайки, начистоту… Я занимался книгами намного больше, чем он, и прочитал огромное количество книг, чего о моем сыне, к сожалению, не скажешь. Короче говоря, «творение» Патрика никуда не годилось, и я посоветовал ему как следует доработать его, прежде чем идти к издателям.

— И он, наверное, обиделся?

— Не то слово. Патрик оскорбил меня, начал кричать, что я в этом ничего не соображаю и что я ему завидую. Обозвал меня неудачником и никудышным отцом. Он тогда, как мне показалось, зашел уж слишком далеко. Да и я тоже не стеснялся в выражениях и наорал на него. — Дэвид всхлипнул, с трудом сдерживая слезы.

— Это был ваш последний разговор с сыном?

— Нет-нет, к счастью, не последний. Патрик приезжал на день рождения матери.

Патриция несколько секунд помолчала. Затем она достала из своей сумки толстую папку, а из папки вытащила фотографию Бена Боза.

— Вы не

знаете, был ли ваш сын знаком с этим человеком?

Дэвид Терд вытер платком глаза, надел очки и стал внимательно рассматривать лицо Боза.

— Нет, — ответил он. — Я его никогда не видел. А кто это?

Патриция поднялась и, ничего не ответив Дэвиду, подошла к матери Патрика.

— Моя жена, как вы сами видите, сейчас не в состоянии отвечать на какие-либо вопросы, — запротестовал Дэвид. — Она не произнесла ни одного слова со вчерашнего вечера — с того самого момента, когда мы узнали об этой ужасной новости.

Патриция наклонилась к несчастной женщине и показала ей фотографию.

— Вы когда-нибудь выдели этого человека? Ваш сын был с ним знаком? Это очень важно для нашего… — Она запнулась, заметив, как сильно побледнела мать Патрика.

Аделия уронила платок, и он упал к ее ногам. Патриция почувствовала напряжение, охватившее женщину.

— Вы его знаете?

Глаза Аделии вновь наполнились слезами. И вдруг, по-прежнему не произнося ни слова, Аделия кивнула.

«О Господи, — подумала Патриция, — теперь Боз у нас в руках!»

— Но при чем здесь этот человек? — обеспокоенно спросил отец Патрика.

Внезапно зазвонил стоявший в комнате телефон. После шестого звонка Дэвид Терд наконец снял трубку. Меланктон так и осталась стоять с фотографией в руках, испытывая явное облегчение. Юный Патрик, который хотел стать писателем-романистом, вполне мог показать свою «писанину» Бозу, и тот заманил его в ловушку. Это выглядело вполне правдоподобно!

— Да, моя дорогая, — тихо произнес Дэвид в телефонную трубку. — Это, безусловно, он. Его тело. Мы только что вернулись из морга.

Патриция окинула взглядом комнату. Она узнала Патрика Терда на фотографии, лежавшей на столе рядом с подлокотником кресла на колесиках. Патрик нежно обнимал молодую блондинку. Может, это его невеста? Патриция задумалась: девушка, наверное, знала очень много о погибшем сообщнике Боза. Хорошо бы допросить и ее.

— К нам пришли полицейские, — продолжал говорить Дэвид. — Да, они расспрашивают нас о Патрике. Полиция… Нет… кажется, ФБР. Я, признаться, не спросил… Подожди. — Он прикрыл трубку ладонью и обратился к Меланктон: — Скажите, как вас зовут?

— Меня? — переспросила Патриция.

— Да. Это звонит моя дочь. Она хочет знать, как вас зовут.

«Странное желание у человека, разговаривающего по телефону», — подумала Патриция.

— Спецагент Патриция Меланктон, — ответила она.

Дэвид повторил ее слова в трубку, а затем сказал:

— Хорошо, моя дорогая. Да, созвонимся. Я тебе позвоню, как только они уйдут. Да, я тоже. — Он положил трубку и, повернувшись к Патриции, повторил: — Это звонила моя дочь.

Патриция нахмурилась и быстро пролистала досье, заведенное на Патрика Терда. В нем нигде не упоминалось, что у него есть сестра.