Никому тебя не отдам
Шрифт:
Тот бросил ему поводья ее лошади, Рейф легко пойман их и поднял руку, показывая, что теперь он хозяин положения.
— Глеверин будет моим, как и ты.
— Никогда! — возразила Кейт, всей душой ненавидя его. На лине Рейфа промелькнуло и быстро исчезло разочарование.
— Прости меня, Кейт, но ты не оставила мне выбора, — тихо сказал он, а затем кивнул воину, стоявшему рядом с ней: — Действуй, Старина Джон.
Мужчина бросил на Кейт быстрый взгляд, в котором читалось сожаление, и, сунув руку под кольчугу, достал полоску материи — еще один кляп. Кроме этого, в руках у него оказалась свернутая кольцом тонкая
— Ты не посмеешь! — отчаянно крикнула Кейт Рейфу, а затем, после некоторой паузы, продолжила, не дав ему ответить; — Впрочем, чего еще от тебя ожидать — ты ведь Годсол. Теперь я понимаю, почему мой отец так презирает вашу семейку,
Рейф вздрогнул от ее слов.
— Кейт, ради Бога, между нами не должно быть вражды. Да, я Годсол, но, клянусь перед всеми этими людьми, я никогда не считал тебя врагом только потому, что ты одна из Добни. Я думал, что ты любишь меня. Об этом говорили твои поцелуи и все, что было между нами. Почему же ты теперь отказываешься от меня?
Кейт вскрикнула, когда он обнаружил перед всеми этими людьми ее безнравственное повеление. Щеки ее густо покраснели от стыда, и она еще ниже опустила капюшон, чтобы скрыть свое лицо.
— Как ты смеешь говорить мне такие вещи: — воскликнула она. Он вновь пытался использовать ее слепое увлечение против нее. Кейт повернулась в седле лицом к Старине Джону и протянула ему руки: — Вяжите меня, и покончим с этим, А когда сделаете свое дело, напомните] своему хозяину, что я не испытываю к нему никаких чувств, кроме ненависти, как пленница к захватчику.
— Кейт, — огорченно запротестовал Рейф, но она повернулась к нему спиной.
Воин, стоявший рядом с ней, издал булькающий звук, похожий на сдавленный смех, и Кейт бросила на него осуждающий взгляд. Но на грубоватом лице мужчины не было и тени веселья. Напротив, он озабоченно захмыкал, увидев на ее кистях отметины от пут, и потому связал ее гораздо слабее, чем следовало бы. Когда он начал завязать ей рот, она спрятала руки как можно дальше в широкие рукава монашеской сутаны, чтобы скрыть, что веревка едва держалась на ее руках.
Благодаря состраданию этого человека перед Кейт замаячила пока еще неясная возможность расстроить планы Рейфа относительно тайного брака с ней. Прежде всего вполне возможно, что защитники Глеверина не поддадутся на его уловку, так как Добни и Годсолы часто встречались в битвах и кто-нибудь на стенах да узнает некоторых воинов из этого отряда. А если это случится, то неизбежно начнется сражение, и никто не будет сторожить ее, Она непременно воспользуется этим и скроется.
Глава 18
Как только Кейт была связана и ее рот запечатан, Рейф повернулся в седле и двинулся вперед через вершину холма, придерживая поводья лошади своей будущей жены и ведя за собой людей брата. При этом он мысленно представлял себе, какой будет их с Кейт брачная ночь. Однако картины скорого счастья были омрачены воспоминанием о реакции Кейт на его предложение о браке. Нет! Не может быть. После минувшей ночи Рейф не сомневался, что она любит и желает его, как он желает ее. Как могла она отказаться от их близкого счастья, если в Хейдоне ее ожидал ненавистный брак с сэром Гилбертом Дюбуа? Он снова бросил короткий взгляд на свою будущую
— Кажется, она неважно выглядит сейчас, — сказал Уилл. Хотя это прозвучало довольно прозаично, в словах брата явно чувствовалась насмешка.
Рейф выпрямился в седле и гневно посмотрел на Уилла. Сзади послышались сдавленные смешки и покашливания. Уилл с улыбкой похлопал своего младшего брата по спине.
— Ну а чего же ты ожидал? — спросил он, а затем понизил голос, чтобы Кейт не могла слышать: — Неужели ты вообразил, что она будет довольна тобой, узнав, что тебя интересует только Глеверин?
Рейф вздрогнул, словно пронзенный стрелой. Конечно, Кейт не могла быть довольной тем, что происходит. Особенно после того, как ее пленил сначала Уэрин, а потом он. Она отвергает его, думая, что он лишь использует ее в своих корыстных целях. Рейф облегченно вздохнул. Если все дело в этом, то он постарается убедить Кейт, что на возвращении Глеверина настаивает его семья, а ему лично нужна лишь она. Однако он сможет объяснить ей все это только в том случае, если она согласится выслушать его.
Уилл вновь засмеялся.
— О, через несколько минут ты хитростью проложишь нам путь в Глеверин, — сказал он. — А как только мы окажемся за стенами замка, ты можешь сразу же тащить наследницу Добни в часовню для церемонии венчания. Надо побыстрее покончить с этим делом. Правда, думаю, что потом тебе придется раскаиваться в этом шаге многие годы, поскольку она прожужжит тебе все уши бесконечными упреками.
К горлу Рейфа подкатил ком. Уилл был прав. Если он принудит Кейт обвенчаться с ним, их брак ничего, кроме горечи, не принесет, а он не хотел этого. Надо как-то успокоить ее и сделать так, чтобы она вышла за него замуж по доброй воле.
— А вот и Глеверин, — сказал Уилл со жгучим нетерпением в голосе,
Посреди равнины на фоне голубого неба, окрашенного восходящим солнцем в золотисто-розовые тона, возвышались темные стены замка. В отличие от Уилла Рейф не участвовал в сражениях за Глеверин и почти не помнил его, поэтому сейчас он с особым любопытством смотрел на стены замка, который должен стать его новым домом. На западной стороне поместья лепилось несколько сотен маленьких хижин, которые нашли защиту у стен Глеверина, а на северном конце возвышалась башня, крыша которой напоминала шутовской колпак. В южной части поверх сторожевого помещения над воротами торчали похожие на гигантские зубы громадные каменные блоки, между ними пробивались лучи восходящего солнца. С рассветом в окрестных лесах ожили птичьи голоса, гомоном приветствуя наступающий день. Из-за стен Глеверина донесся победный крик петуха, за ним прокукарекал другой. Их поддержал, как изнутри, так и снаружи поместья, дружный хор домашних животных — замычали в ожидании дойки коровы, заблеяли овцы. Там, где к стенам примыкала башня, из-под земли бил родник, из него вытекал ручей, весело журча, он сверкал в лучах восходящего солнца.