Никому тебя не отдам
Шрифт:
Я продолжала молчать всю дорогу. Глаза сонно слипались, но я не хотела засыпать. Боялась закрыть глаза и никогда больше не проснуться. Тимур, шумно дышал, куря сигареты одну за другой.
— Ты действительно готова была уйти с ним? — Низкий голос раздался, вырывая меня из пучины раздумий.
— Нет, — ответила, не сомневаясь и секунды. — Высокого же ты обо мне мнения, муж.
— А чего так, жена? Мне ведь не показалось, что ты с особым энтузиазмом отвечала на его поцелуи. — В его словах сквозила неприкрытая горечь, отчего надрывались струны в душе.
— Ты тогда там был и все…
—
Думала, сквозь землю провалюсь от подобной прямолинейности. Не ожидала, что Вольский тогда рядом был и всё видел. Когда в ресторане давал носовой платок, чтобы стереть следы от помады, думала, просто обо всем догадался. А оказалось всё гораздо прозаичнее.
— Я не знаю, что тебе ответить, — только и смогла выдавить из себя, хотя в голове крутились совсем другие словечки: колкие и обидные.
— Тогда не отвечай. В себе лучше разберись. Сама у себя спроси, чего ты хочешь. Если ты готова перечеркнуть всё, что нас связывает, то только скажи. Прямо скажи, без вранья. Я тут же разворачиваю машину и отвожу тебя, куда скажешь. Решай, Алеся. Готова пойти за ним или останешься здесь, со мной? — Тимур действительно остановил автомобиль. Вышел из него и закурил сигарету, нервно затягиваясь серым дымом.
Свет, исходящий от фар, освещал мужской силуэт. Я смотрела на него, пытаясь понять, о чём думал владелец силуэта. Но все было тщетно. Я не умела читать мысли. Из машины вышла. На шатающихся ногах подошла к Тимуру и остановилась на расстоянии вытянутой руки. Обнять его захотелось, да только Тим отряпнул, едва я успела коснуться плеча.
— Решила? — Искоса посмотрел, а затем глубокий вдох сделал, ожидая ответа.
— Я с тобой, — сделала ещё одну попытку обнять, и в этот раз он сам прижал к своей груди.
Зарылся лицом в волосах, а рукой за затылок ухватился, слегка вонзая пальцы:
— Если ты решила остаться со мной, то это до конца, чтобы тебе не пришлось пережить. Обратной дороги не будет, ты поняла? Ты теперь только моя, — его голос хрипел. Он шептал мне на ухо "моя", а у меня мурашки ползли по спине.
Я не знаю, сколько мы вот так стояли, плотно прижимаясь друг к другу, но трель мобильного телефона Тимура заставила вернуться в реальность. Вольский потянулся к карману брюк, едва не кривляясь, прочитав имя абонента.
— Вольский слушает, — сначала Тим слушал, а затем отошёл от меня на несколько метров и просто заорал. — Что? Ты не офигел? Я же сказал "нет". Пока я ещё директор "Трейд карго" и мне решать, будем оформлять или нет! Ты меня понял? Всё, отбой.
Тимур принялся расхаживать вперед-назад. Курить продолжал, как сумасшедший, а потом стал кому-то звонить. Я не слышала всего разговора. Уловила лишь несколько фраз и поняла, что весь разговор имел отношение к недавнему взрыву.
— Завтра же вы накладываете арест на все контейнеры. Полностью прекращаете оформление документов и расторгаете сделку. Мы с ними больше не работаем,
А я сама подошла. Плеча его коснулась и еле уловимым шепотом протянула:
— Значит, так ты ведешь свой бизнес? — В ответ он только головой кивнул. — И поэтому нас хотели убить?
— Не убить, запугать хотели. Иначе бы давно уже с тобой трупами были. — Тимур за руку меня взял, а затем к губам её поднес, покрывая нежным поцелуем.
— У них это получилось, — Тим на меня посмотрел, не скрывая на лице горечи. — Я чуть не умерла от страха.
— Знаю, малыш. Я сам едва в штаны не наложил. Не переживай, этого больше не повторится. Я никому не позволю тебя обидеть, — жаркий поцелуй накрыл губы, и я растворилась в знакомых до боли объятиях.
***
Октябрь
Октябрь в этом году выдался тёплым. Солнце ещё достаточно грело землю, а дожди были редкими и кратковременными. Мы переехали жить в столицу. Тимур купил небольшой двухэтажный коттедж в одном поселке закрытого типа, а я устроилась на работу в свой банк по переводу. Жизнь приобретала свой распорядок и я, кажется, начала привыкать к этой жизни. Совместное проживание с Тимуром оказалось совсем не в тягость. Мы редко виделись в течение дня, зато по вечерам проводили досуг вдвоем. Очень часто я готовила в кухне ужин, когда Тим возвращался с работы. Мы вместе сидели за столом, рассказывая о прошедшем дне. А затем были наши ночи. Иногда мы просто смотрели фильм перед сном, но чаще нас накрывало пеленой страсти и тогда мы были абсолютно счастливыми, засыпая в объятиях друг друга.
Я мало-помалу привязывалась к Тимуру. Очень часто, сидя за рабочим столом, я ловила себя на мысли, представляя, что приготовить мужу на ужин. Даже специально купила кулинарную книгу, желая побаловать чем-то новеньким. Так случилось, что для меня Тим стал нечто большим, чем просто удобным. Я украдкой наблюдала за ним по утрам, когда он собирался на работу. Смотрела, затаив дыхание, как он надевает рубашку, повязывает галстук, расправляет невидимые складки на пиджаке. А затем он всегда на одну минуту опускался на кровать рядом со мной. Желал доброго утра, гладил волосы и говорил, как сильно будет скучать. А я и сама скучала, едва стоило ему выйти из спальни.
День свадьбы стал для меня роковым. Тогда возле машины, когда Тимур предложил мне выбор, я поняла. Поняла, что не хочу выбирать. Совсем не хочу менять свою жизнь, в которой не будет место для Вольского. Ещё никогда и не с кем я так не была уверена в завтрашнем дне.
Удивительно, но во всех предыдущих отношениях с мужчинами я больше отдавала, чем принимала. Рассыпалась тогда на крупицы, часто забывая о том, кто я есть. Любила тогда, до безумия, до саморазрушения, а мне лишь позволяли себя любить. Позволяли быть рядом, отделяя все в определенные рамки. Как же трудно быть чьей-то тенью. Быть запасным вариантом, вторым аэродромом, быть всего лишь любовницей. В таких отношениях всё написано наперёд. Каждая встреча запланирована, секс — строго по графику, а совместный досуг — только в исключительных случаях и то, если выпадут карты определенной масти.