Niksen. Голландское искусство ничегонеделания

Olga Mecking

NIKSEN

Embracing The Dutch Art of Doing Nothing

®

Я сижу на диване и размышляю о своем обычном дне. Каждое утро я просыпаюсь – точно вовремя – от радостного пения птиц. Прежде чем встать с постели, я произношу мантру Вселенной,

что-нибудь вдохновляющее, например: «Будь благословенно это чудесное утро» или «Весь мир принадлежит тебе». Я готовлю себе здоровый завтрак и планирую свой день с улыбкой и бодростью.

Я идеальная мать, потрясающая жена, воплощение спокойствия. Мой дом, конечно, сверкает чистотой. Я всегда нахожу правильные слова, когда мои дети расстроены, никогда не ору и не раздражаюсь. Мои дети выполняют работу по дому без нытья и остаются спокойными и собранными в течение дня.

Мой день проходит плавно, пока мой дом сам организуется вокруг меня. Я иду спать с чувством, что я изменила мир – по-крупному и в мелочах.

Моя жизнь не всегда была такой. Было время, когда я постоянно ощущала усталость. Я думала, что не могу все успеть, и чувствовала себя неудачницей. Я была убеждена, что не могу победить. Но сейчас я сильнее и увереннее в себе, чем когда-либо. Что бы ни встречалось мне на пути, я все без труда обращаю в успех. Сегодня люди восхищаются мной и ищут у меня совета и вдохновения.

«Как тебе все удается, Ольга?» – спрашивают они меня. Меня тянет ответить, что это врожденное. Я просто просыпаюсь идеальной каждое утро и ничего не могу с этим поделать! Однако истина в том, что я обрела полный контроль над своей судьбой и стала лучшей возможной версией себя благодаря удивительному маленькому секрету, который я открыла. Вы спросите, что же это за секрет? Никсен [2] , или голландское искусство ничегонеделания.

Что, поверили? Нет? Отлично.

Единственная правда в этой истории – пение птиц по утрам, и то потому, что мой дорогой муж, годами наблюдавший, как обычный будильник резко вырывает меня из сна, пожалел меня и купил будильник, который звучит как пение птиц. И хотя это, конечно, прогресс по сравнению со звуками пожарной сирены, мои утра по-прежнему очень тяжелые. У меня трое детей, которых я должна разбудить и отправить в школу к 8 утра, желательно накормленными и одетыми. Обычно к прибытию школьного автобуса я уже теряю рассудок. И это только начало. Пока дети в школе, я едва ли нахожу минуту для себя.

Разрываясь между детьми, домом, работой, мужем (который постоянно на работе) и другими членами моей семьи и друзьями, я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз я абсолютно ничего не делала, – и не могу.

А ведь когда-то у меня получалось. Когда я была ребенком, я могла сидеть на своей кровати или в любимом кресле отца и разглядывать узоры на ковре или смотреть в окно, ни о чем не думая. Иногда родители спрашивали меня, чем я занимаюсь, и отправляли помогать по дому или делать уроки, но у меня оставалось достаточно времени, чтобы просто мечтать. И это было потрясающе.

А сейчас? Мать троих детей, жена, писательница, хозяйка бизнеса, я всегда тороплюсь. Порой кажется, что одной рукой я пишу, другой занимаюсь детьми, левой

ногой готовлю ужин, а правой – убираю дом.

Конечно, я в курсе, что сама это выбрала. Я хотела эту жизнь. Но признание этого не делает ситуацию проще. Я, как и многие мои знакомые, просто… очень… занята.

Последний раз я сидела на диване, ничего не делая, когда я просто рухнула на него. Был конец школьного года, и я, совершенно истощенная, страдала от недосыпа и была не способна функционировать. Единственное, на что меня хватало, – лежать на диване, уставившись в пространство. В таком состоянии меня обнаружил муж, когда вернулся домой с работы.

Тогда мне не пришло в голову, что свалиться вот так было единственным социально приемлемым способом ничего не делать. «Привлекательность болезни заключается в ее способности искупить один из величайших пороков нашего общества: ничего не делать», – пишут профессора в области управления Карл Седерстрём и Андре Спайсер в книге «Синдром велнес» (The Wellness Syndrome).

Что-то происходило, и мне это совершенно не нравилось. Я очень уставала и чувствовала себя подавленной, но не представляла, что с этим делать. В те годы, когда я писала о родительстве, я заметила, что стресс имеет огромное влияние на жизни людей и что многие чувствуют себя так же подавленно, как и я. Потребовалась одна короткая статья в неизвестном журнале, чтобы я осознала, что это лишь симптом гораздо большей проблемы, касающейся не только родителей.

Два года назад репортер Гебке Верховен опубликовала статью под названием «Никсен – это новая осознанность» (Niksen Is the New Mindfulness) в голландском журнале Gezond Nu. Мне очень понравилась идея, я помню, как подумала: «Класс, наконец кто-то говорит мне, что ничего не делать – нормально. Вот велнес-тренд, который я могу поддержать».

Но я тут же задалась вопросом: а как это – ничего не делать? Когда бы я ни позволила себе присесть отдохнуть, мой дом начинал говорить со мной. «Займись мной, займись мной», – шепчет стирка абсолютно не сексуальным образом. Совесть спрашивает, напомнила ли я детям об уроках. Оглядываясь вокруг, я вижу книги на полу и грязные тарелки на кухне. Я знаю, что дома нечего есть, и не имею понятия, что приготовлю на ужин. Как я могу просто сидеть на диване, когда я чувствую, что должна встать и позаботиться о доме и всех, кто в нем живет (кроме самой себя)? Новые задачи постоянно материализуются как будто из воздуха. Если я хочу отдохнуть, кто-то из моих детей непременно заболеет, или мне нужно будет назначить встречу, или мне вдруг напомнят сделать что-то еще. Как, во имя всего святого, я должна найти время для никсена?

И все же после той статьи меня одолело любопытство. Что же такое голландцы называют niksen? И почему у меня оно не получается? Я начала подробно исследовать вопрос и обнаружила, что обычное безделье может оказать огромную пользу, особенно тем из нас, кто, как я, чувствует себя придавленными своей ответственностью. Ничегонеделание, или никсен, действительно стоит того, чтобы попробовать.

Мои любопытство и исследование вылились в несколько статей. Затем в мае 2019 года в New York Times опубликовали мою колонку «В защиту ничегонеделания» (The Case for Doing Nothing). Через пару дней она распространилась в сети – ее ретвитнули, перепостили и ею поделились по электронной почте почти 150 000 раз. К июлю никсен был везде. Стало ясно, что я затронула острую тему.

Весь мир хотел узнать о никсене. СМИ отовсюду посылали мне запросы на интервью. Литературные агенты и издатели просили возможности представлять меня. Я была готова отказаться от всего этого как от шума из ничего (в буквальном смысле), но выяснилось, что тема откликнулась в людях повсеместно.

Начав собирать и анализировать реакции на никсен, я обнаружила, что люди сыты по горло велнес-трендами, говорящими, что мы делаем недостаточно и следует трудиться больше, чтобы улучшить себя. Вот одна из причин, почему концепт никсена нашел отклик в людях. Это самый простой вид велнеса, который можно представить.