Никто и звать никак
Шрифт:
Ригер, очевидно, почувствовал, что со мной что-то не так, небрежно отстранил одной рукой велеречиво извиняющегося торговца и, подхватив меня покрепче, практически выволок за ворота. Куда-то посадил и громко свистнул… Купил кружку воды со льдом у подбежавшего мальчишки-разносчика и протер мне лицо платком.
— Ты белая, как твое покрывало. Это от жары? Дыши глубже, Калина!
Я послушно задышала. Не хватало еще грохнутся в обморок и привлечь излишнее внимание. Постепенно мир перестал двоиться в глаза. Я сидела на жесткой пыльной траве, в тени дерева, прислоненная к его стволу, а обеспокоенный Ригер, встав на одно колено смотрел
— Что ты увидела?
— Пойдем отсюда. На нас смотрят.
Ригер помог мне подняться и нанял коляску с пожилым возницей. Даже пешком от арендованного дома идти было всего минут десять-пятнадцать. В коляске я окончательно пришла в себя. Ветерок с моря нес соленый и свежий запах. До дома мы доехали буквально за несколько минут. Оба молчали.
Слуги засуетились накрывать на стол.
Я прошла в комнату, приказала принести холодной воды и помочь мне умыться. Горничная хлопотала надо мной и приговаривала:
— Это вы, госпожа, просто на солнце перегрелись! Мужчины, они же ничего не понимают! Как зайдут в свой оружейный ряд — так и не вытащишь их оттуда! А разве можно такой нежной девушке по солнцепеку таскаться! Не жалеет вас братец ваш, вон даже кожа у вас загорела! Ну, ничего-ничего! Молочком кислым умоем на ночь — все и сойдет… А еще покушать вам нужно и отдохнуть… Вы идите, там в зале уже готово все, а я вам постель разберу и отдохнете!
— Прикажи нагреть воды, я хочу ополоснуться.
— Днём?!
— Днём, я устала на рынке и вся пропылилась.
— Как скажете, госпожа…
Ригер ждал меня в зале за столом. Я не стала переодеваться, это слишком долго. Как и вчера он велел слугам накрыть стол и не заходить.
— Ну, теперь скажешь мне, что случилось?
— Почти ничего. Я узнала одного из рабов. Это капитан судна, который захватил меня в плен и продал.
— Который из них?!
— Тот, которого ощупывал начальник солдат.
— Если его купили, то ему не повезло. В шахтах долго не живут… И ты его испугалась? Но ведь я был рядом…
— Тут не только испуг, Ригер… Мне хотелось выгрызть ему горло. Но да, мне было страшно, что он меня узнает и всё вернется… Если можно, я не хочу больше выходить из дома. Мы купили то, что нам нужно, но этот город я ненавижу… И этих людей, что торгуют…
— Я рядом, Калина, что бы не случилось. До отплытия еще пять дней, ты вполне можешь отдохнуть дома. А это государство однажды рухнет… Восстания рабов и убийства господ здесь не такая уж редкость…
После обеда я сполоснулась и крепко проспала до вечера. Этот эмоциональный всплеск выпил из меня все силы… После ужина мы долго разговаривали, тренируя произношение и отдельные фразы, чтобы не так было заметно, что я не знаю языка. Потом Ригер ушел спать, я отпустила горничную, только попросила кувшин горячей воды. Когда она ушла, я заперла дверь в свою спальню и занялась маникюром и педикюром. Идеально, конечно, не получалось, натоптыши и мозоли еще было видно, но руки уже не выглядели руками рабыни. Ногти я подпиливала шероховатым камнем и полировала кусочком замши. Ничего, еще несколько раз и руки придут в порядок.
На следующий день после
Резинок, увы, еще не было и все изделия завязывались на узкие ленточки, а бюстгальтер имел впереди небольшую шнуровку. Несколько комплектов я заказала «на вырост».
Ригер еще несколько раз ходил в город, закупил на нас еду. На корабле кормить не будут. Плыть нам около недели, так что в корзины были сложены мешочки с белыми сухарями, вяленое мясо, вареные яйца — куда же без них-то! Пара головок сыра и различные сушеные фрукты, горшочек с медом и высокий кувшин с вином. И к этому всему — новый бочонок с водой. Хотя Ригер и говорил, что будет остановка через три дня и запас воды и еды можно будет пополнить.
На шестой день с утра мы проехали в коляске до судна. Восторга у меня оно не вызвало. Старенькое, с четырьмя условными каютами. Одну из них занимал сам капитан, одну пожилой мужчина со своим слугой и две оставшиеся — мы с Ригером.
Каютка — крошечная деревянная коморка без окна, но дерево было достаточно щелястое, так что задохнуться мне не грозило. Моя каюта располагалась с той же стороны, что и капитанская. Они были побольше размером. Каюта Ригера была просто клетушка с широкой койкой и одним стулом. Под койку и составили все сундуки с нашими вещами. Я забрала себе только смену белья и туалетных лоскутьев. Большой кусок мягкой ткани я взяла для того, чтобы иметь возможность обтереть тело. Мыться здесь было негде. Ничего, неделю можно и потерпеть.
У меня в каюте, кроме жесткой койки, был маленький стол и два привинченных к полу стула. Поэтому корзины с продуктами оставили у меня под кроватью. Здесь мы и будем есть. Маслом на корабле пользоваться запрещено, поэтому у нас был запас свечей. Ну, не ужинать же в полной темноте.
Туалет, как и на корабле таируса Алессио, находился в самом конце судна — кабинка из парусины.
В общем, всё было вполне терпимо. На корабле я рискнула и сняла бинты с рук. Да, не идеально они выглядели, но уже и не пугали. Частые горячие ванны и кисломолочные маски частично отбелили и лицо, и кисти рук. Но волосы я по-прежнему прятала под покрывало с обручем и с самого утра набивала сетку для волос шелковым шарфом. Чтобы даже мысли ни у кого не возникло, что со мной что-то не так!
Я не страдала от качки, еда была терпима, а дни мы проводили под небольшим навесом на узкой палубе. И разговаривали уже практически полностью на языке моей страны.
Судно являлось наполовину грузовым, и часть палубы была завалена коробами с товаром. Купец общался со своим слугой, все время ворчал на него и требовал то принести, то унести что либо. Капитан судна был не слишком разговорчив и, поприветствовав нас в первый день, счел свой долг выполненным.
В целом плавание протекало очень спокойно. Полотняной навес защищал меня от загара, а разговоры с Ригером и уроки языка скрашивали скуку ничегонеделания.