Никто, кроме тебя
Шрифт:
Родриго снова усмехнулся: он никогда ни перед кем не раскрывал своих карт, а уж перед этим-то…
– Не нужно торопить события, – спокойно сказал он. – Может, он вернется сегодня вечером или завтра…
Но и Клаудио – если уж эта встреча состоялась – решил извлечь из нее какую-то пользу.
– Кто такой Кот? – спросил он. – Какое он имеет отношение ко всему случившемуся?
– Кот?.. Не понимаю, о чем ты говоришь. – Лицо Родриго было непроницаемо.
– Просто ты не хочешь мне говорить, – сказал Клаудио.
– Конечно, не хочу. Зачем ты сказал Камиле, что кто-то собирается причинить зло Антонио?
–
– Не следовало бы тебе говорить того, что может нас скомпрометировать. Обо мне она знает?
– Нет, конечно. Камила – сестра Антонио. Как я мог сказать ей, что ты задумал такое?
– Мы вместе это задумали, не забывай.
– Ладно, хорошо. Но что ты теперь будешь делать?
– Я уже сказал тебе, что нужно выждать. Как бы там ни было, я не причастен к этому исчезновению. Но если нас кто-нибудь опередил, тем лучше. Поживем – увидим.
– Но ты меня предупредишь, прежде чем что-нибудь предпринять?
– Конечно, Клаудио, не сомневайся, – успокоил его Родриго.
«Видимо, я зря волновался, – подумал Родриго. – Неужели сдают нервы?»
Луис хотел как можно быстрее получить заработанные деньги: он должен показать Марте свой банковский счет, чтобы она убедилась, что он действительно богат. Может быть, тогда она согласится наконец выйти за него замуж. Вчера Марта сказала, что они возвращаются в дом Ломбардо. А там полным-полно всяких щеголей-чистоплюев, и Марта наверняка подцепит кого-нибудь из них. Ведь она никогда не принимала его всерьез и встречалась с ним только, чтобы как-то заполнить пустоту свободных часов… Если Максимилиано получит Ракель, Марта на него и не посмотрит. Сколько денег она взяла у него в долг, а он еле-еле уговорил ее поужинать с ним. Такая уж она девушка… Поэтому он должен немедленно получить с хозяина свой должок.
Весь день Луис тщетно прождал звонка от Максимилиано и на следующий день отправился к нему домой. Его слуга сообщил, что сеньор Максимилиано сейчас в доме Ломбарде. Луиса это не смутило – ему все равно, где получать. Максимилиано встретил помощника неприветливо.
– Ты не должен был сюда приходить… Ведь Антонио выгнал тебя из дома…
– Дайте мне хоть сколько-то, – попросил Луис.
– Я же сказал тебе, что нужно подождать. Через неделю я потребую, чтобы мне передали все дела, которые вел Антонио, и тогда у меня будут деньги.
Проходивший мимо дон Даниэль с удивлением взглянул на поздоровавшегося с ним Луиса. Заметив это, Максимилиано поторопил:
– Ладно, уходи. Убирайся! Как только у меня будут деньги, я тебе позвоню.
Но Луис думал о Марте, – раз здесь их отец, значит, и она где-то рядом. Уходя, он невольно бросил взгляд наверх, там в глубине коридора, была комната Марты…
Дни на острове были заполнены тяжелым однообразным трудом. Но Антонио, даже в мыслях, никогда не жаловался на жизнь. Главное – он жив. И теперь – каждый новый день только ступенька, приближающая его к Ракель, к ребенку… Понукаемый Антонио, Кот в конце концов приспособился разводить костер. Антонио добывал силками птиц и находил раков и крабов под камнями и в расщелинах гранитных валунов; мелководные затоны снабжали их рыбой. Можно было подумать и о главном – как выбираться с острова. И когда Кот в очередной раз спросил: «Что
– Попытаемся отсюда выбраться.
– По воздуху? – удивился Кот.
– Мы построим плот.
– Плот? А где мы возьмем топоры? Как распилим бревна? Где достанем гвозди?
– Нам все равно придется это делать. Притащим упавшие деревья и свяжем их лианами.
– И сколько лет это займет?
– Столько, сколько будет нужно. Помни, мне ты обязан жизнью, и не заставляй меня раскаиваться в том, что я тебя спас. Ну-ка, помоги мне разобраться с этим деревом. – Антонио склонился над стволом крепкого молодого кедра.
Кот, представив, что ему предстоит делать, завопил.
– Здесь ты не сеньор Ломбарде! Тут нет твоих миллионов! С чего это я должен тебя слушаться?
Антонио выпрямился, шагнул к Коту, в глазах которого плеснулся испуг, и медленно, не повышая голоса, произнес:
– Чтобы заставить слушаться такого, как ты, мне не нужны мои миллионы.
Быстрый удар от плеча уложил Кота на песок.
– Пошли! – бросил Антонио. Кот начал медленно подниматься.
Все молчаливее и короче становились совместные застолья и разговоры в гостиной, все чаще они кончались ссорами и взаимным раздражением, хотя все думали об одном и том же: узнать что-нибудь об Антонио…
Камила была уверена, что во всем виновата Ракель, и ни о чем другом не хотела слышать. Тщетно пытался Клаудио заставить жену изменить отношение к Ракель – она ведь ждет ребенка! Тщетно Виктория уговаривала ее подумать о чести семьи – что станут говорить люди, узнав об их раздорах? Даже благоразумный Андрее не мог ее убедить. Камила, со свойственным Ломбардо упрямством, стояла на своем: Ракель – преступница. Камила порывалась сообщить полиции о звонке Роберто Агирре, но Максимилиано категорически был против.
– Если ты все расскажешь, – сказал он, – будет страшный скандал. Вся полиция бросится на поиски этого Роберто Агирре, и, если тот окажется в ловушке, неизвестно, что он может сделать с твоим братом. Камила, ради Бога, подумай! Подумай о последствиях. Что для тебя важнее: навредить Ракель или увидеть Антонио живым и здоровым?
Вредить Ракель теперь никак не входило в планы Макса, – он был сама заботливость, лишь в редкие минуты позволяя себе напомнить ей о своих чувствах. Его раздражал Чучо. Когда тот попадался ему на глаза, Максимилиано сразу вспоминал Мерседес и тайну Роберто Агирре. Он клялся себе, что сделает все возможное, чтобы Ракель никогда не узнала эту тайну из уст Мерседес.
Мерседес и сама с удовольствием забыла бы ужасную историю, навсегда лишившую ее покоя. Но Габриэль, уже выписавшийся из больницы, настоял, чтобы сестра очистила совесть и открыла всю правду сеньоре Ракель. Мерседес, скрепя сердце, согласилась, только попросила Чучо проводить ее к сеньоре. Чучо с радостью согласился.
Но приготовления были напрасны: в гостиной они, к ужасу девушки, увидали рядом с Ракель своего злейшего врага.
Он был по-своему талантливый человек, Максимилиано Альбеннс. Полностью избавленный от мук совести, лживый, коварный и готовый на все, ради корысти, Макс способен был разыграть любой спектакль, заставив слушателей или зрителей верить себе, жалеть себя, а главное – бояться… В этот раз ему пришлось показать все свое искусство.