Никто, кроме тебя
Шрифт:
– То, что мы переживаем, – сказала она наконец, – настоящая трагедия. И теперь мы должны быть как никогда вместе и простить друг другу о, что было в прошлом. Я знаю, что твое появление в этом доме было, скажем так, не слишком корректным, но Антонио любил тебя. О Боже! – Виктория схватилась за голову, горестно раскачиваясь из стороны в сторону. – Но почему я говорю так, будто он уже умер?
Ракель закрыла лицо руками.
– Мы одна семья, Ракель, – продолжала Виктория, взяв себя в руки, – не поступай так с Максом… Не ставь его в глупое положение! Если ты не позволишь
– Да, сеньора, хорошо… – ответила Ракель. Выйдя от Ракель, Виктория глубоко задумалась.
И когда Макс, без стука войдя к ней в комнату, нетерпеливо спросил: «Ну что, мама», – она, пристально глядя ему в глаза, сказала:
– Я смогла ее уговорить, потому что она добрый, хороший человек. А если это так, то, значит, ты, Макс, говорил неправду.
Андрее не мог больше оставаться в Акапулько. Дела требовали его возврапдения в Майами. Но уезжал он с тяжелым, неспокойный сердцем, И не только из-за Антонио. Каким-то шестым чувством он ощущал, что в этом доме происходит что-то странное. Иногда ему казалось, что Роберто Агирре вообще никогда не существовал, что это был просто голос в телефонной трубке, которым хотели скомпрометировать Ракель. Ведь не случайно же оба раза, когда Ракель договаривалась о встрече с ним, он не являлся, а приходил тот человек, по кличке Кот, который, как сказал Пабло, работал на Родриго Тонелли. Приходил, но никогда не разговаривал. Кто знает, может, сам Родриго и выдумал этого Роберто Агирре. У него не выходили из головы последние слова Антонио о том, что Родриго и Макс что-то против него замышляют.
Накануне отъезда он очень долго разговаривал с Клаудио и посоветовал ему поддерживать связь с Пабло, который многое знает о деле Антонио. Андрее рассказал ему и об остроумной уловке, которую придумал Антонио, чтобы отыскать Роберто Агирре: он поместил в газете объявление с номером телефона и указал, что это якобы телефон Агирре. Среди людей, позвонивших по этому телефону, была Карла.
Прошло уже четыре месяца, но Ракель не могла смириться с мыслью, что Антонио нет в живых. Максимилиано же по-прежнему не оставлял ее в покое. При каждом удобном случае он твердил ей о своей любви, хотя даже широкие платья уже не скрывали ее располневшей талии.
Однажды, когда она сидела в гостиной, он незаметно подошел и погладил ее по голове.
– Как ты смеешь? – возмутилась Ракель.
– Прости. Но ты такая красивая… Ракель, я люблю тебя. Я в отчаянии, не будь так жестока со мной…
– Жестоким всегда был ты. Ты разбил мою жизнь, мое счастье.
– А ты мою жизнь и мое счастье. Но мы можем начать все заново. Ты теперь свободна, и как только родится этот ребенок…
– Я никогда не выйду за тебя, Максимилиано, – прервала его Ракель. – Ты и мертвой меня не получишь. Ясно?
С неприязнью глядя на него, она подумала: «Все-таки зря я согласилась тогда на уговоры Виктории…»
Но Макс уже воцарился и в конторе и в кабинете Антонио, единственное, что пока было ему недоступно – это Ракель. И Макс надеялся: время сделает свое дело
За долгом и пришел Родриго в контору Максимилиано. Протягивая ему пачку денег, Максимилиано пошутил:
– Предупреждаю, если ты будешь и дальше требовать у меня ежемесячно такие суммы, я стану нищим.
– Не преувеличивай! – рассмеялся Родриго. – К тому же тебе грех жаловаться. Ты получил все. Не только состояние Антонио, но и его жену. Есть новости от Клаудио?
– Они звонили из Рима, – ответил Максимилиано.
– Ты хорошо сделал, что отправил их в Европу. Камила была на грани истерики.
– Да.
– Что ж, я пойду. Передавай привет Ракель, – сказал он светским тоном, хотя знал, что Максимилиано никогда этого не сделает: теперь Максимилиано старался не афишировать их отношений.
Проводив Родриго, Максимилиа позвонил секретарше и попросил ее подготовить документы на увольнение Пабло Мартинеса.
Вечером пришел Луис, и, как всегда, спросил о своих деньгах. Но сегодня Максимилиано с облегчением сообщил ему, что еще утром положил деньги на его банковский счет.
Луис довольно улыбнулся.
– Наконец-то, – сказал он. – Давно пора. Я уже четыре месяца к вам хожу.
– Раньше я не мог. Родриго слишком много с меня требует.
– Больше чем я? – усмехнулся Луис и, со значением глядя на Максимилиано, спросил, – все в порядке или есть проблемы?
– Пока нет. Но если мне что-нибудь понадобится, могу я на тебя рассчитывать? – после некоторой паузы спросил он.
– Да, конечно.
– Уедешь или останешься, предупреди меня в любом случае. Только звони не домой, а в контору.
Спускаясь с лестницы, Марта увидела Луиса. «Интересно, что он здесь делает», – подумала она. И отец говорил, что видел его здесь на следующий день после исчезновения Антонио – когда еще никто не знал, что он пропал. Странно…
– Зачем он приходил? – спросила она Максимилиано, когда Луис ушел.
– Просил работу.
Марта усмехнулась про себя: человек, ставший миллионером, собирается поступать к ним в услужение…
– И ты дал ему работу? – поинтересовалась она.
– Нет.
Собираясь подняться наверх, Максимилиано услышал разговор, который приковал его к месту.
– Ах, Мерседес, этот Габриэль – упрямый как осел. – Он узнал негодующий голос Чучо.
– А что? – откликнулась Мерседес – она убиралась в дальнем конце большой гостиной, за густой стеной зелени.
– Он по-прежнему хочет рассказать сеньоре Ракель о том, что сеньор Максимилиано – это Роберто Агирре, – пожаловался Чучо.
Мерзавец! Побледнев от ярости, Максимилиано сжал кулаки и стремительно бросился на другую половину дома. Сейчас он ему покажет! Максимилиано резко распахнул дзерь в кухню. Никого. Он быстро зашагал по коридору, заглядывая во все двери. Вот он! Максимилиано схватил Габриэля, бросил его на пол, начал пинать ногами, в бешенстве наступил на руку… Раздался хруст. Габриэль закричал. Его крик как будто отрезвил Максимилиано. С ненавистью глядя на избитого юношу, он приказал: