Никто, кроме тебя

Коллектив авторов

– Значит, ты знала, где Антонио? Отвечай! Если не хочешь, чтобы с тобой было то же самое!

Маура забилась в угол дивана, в ужасе пытаясь зарыться в диванные подушки.

Вдруг раздался звонок в дверь. Родриго вздрогнул, напрягся, словно зверь, готовый к прыжку, и приказал:

– Не открывай! Говори все, что знаешь! Быстро! Где Антонио?

– Я сказала тебе правду, Родриго. Он ушел. Ушел вчера… Мы с Рафаэлем везде его искали… Клянусь тебе! – плача, кричала Маура.

– Ты просто идиотка, Маура.

Родриго

сделал шаг назад, поднял пистолет… И вдруг схватился за руку, с недоумением глядя на кровь, обильно струившуюся по руке, на упавший на пол пистолет.

– Вызови полицию, Пабло, – сказал Антонио, входя через заднюю дверь.

…Дон Даниэль увидел, как из кухни выходит его друг и чуть не плачет. Чучо расстроен! Дон Даниэль не мог допустить, чтобы плакали его друзья, и он тут же пригласил Чучо в их любимое кафе, находившееся вблизи отеля «Конгресс». По дороге дон Даниэль выслушал печальную исповедь друга, пережившего час назад горькое разочарование: Мерседес отказалась выйти за него замуж, она любит Чучо как брата и только!..

Дон Даниэль утешал друга, и вскоре они уже сидели за столиком, тихо радуясь, что удалось ускользнуть незамеченными от бдительного ока Района. И вдруг рука дона Даниэля, державшего стаканчик с вином, замерла на полпути. Через несколько столиков от них он увидел…

– Не может быть!

– Чего, дон Даниэль? – подскочил Чучо.

– Тот сеньор… Вон там… Это судья, который регистрировал брак моей дочери.

Дон Даниэль поднялся и торопливо зашагал к столику, за которым сидел коренастый, седоволосый сеньор в хорошо сшитом костюме и белой рубашке.

– Простите, вы судья Ромеро Варгас? – спросил он.

– Да, – удивленно ответил сеньор.

– Я – отец Ракель Саманьего. Хочу поговорить с вами.

Дон Даниэль говорил долго, проникновенно, со слезами на глазах: о достоинствах Антонио, о злодействе Максимилиано, о красоте Ракель… К тому же у них с судьей оказалось много общего: у того и другого давно умерли жены, и тот и другой были отцами взрослых дочерей. Неудивительно поэтому, что в конце концов оба пришли к одному выводу: было бы в высшей степени несправедливо, если бы после всех страданий и мытарств дон Даниэль и его дочери оказались в тюрьме.

– Кроме того, – сказал растроганный судья, – один-единственный поступок может облагородить целую жизнь!

– Да, сеньор, да! Вы хороший человек. Я это вижу по вашим глазам. Человек, которого трогает чужое горе, не может быть плохим! – заверил его не менее растроганный дон Даниэль.

– Завтра я пойду с вами в полицию, – решил судья, – и…

– Нет, нет, надо идти сейчас же, – запротестовал дон Даниэль.

– Но видите ли, дело в том, что я… – замялся судья, вспомнив обещание, данное им Клаудио!

Видя замешательство судьи, дон Даниэль задумался.

– Послушайте, давайте сделаем так, – сказал он наконец. – Напишите мне письменное признание. Вы даже можете сказать,

что сеньор Альбенис обманул вас: сказал, что Антонио Ломбарде не существует. Обещаю вам, что отнесу это заявление в полицию завтра или послезавтра, чтобы у вас было время опять уехать за границу.

Судья согласился.

Не откладывая дела в долгий ящик, они поднялись в номер судьи. Судья присел к тумбочке у кровати, а дон Даниэль стал рядом, не отводя взгляда от быстро бегающего по бумаге перу. Наконец тот поставил подпись и со вздохом облегчения протянул бумагу дону Даниэлю:

– Вот, сеньор Саманьего. Мою подпись отлично знают в отделе гражданского бракосочетания в Гвадалахаре.

– Большое спасибо, – раскланялся благодарный дон Даниэль.

– Только одна просьба… Отнесите это в полицию послезавтра, дайте мне время улететь.

– Даю вам слово. Рад был вновь вас увидеть, – любезно сказал дон Даниэль, почтительно прикрывая дверь. А судья набрал номер портье и попросил побыстрее приготовить счет.

Глава 59

Максимилиано сидел в своей большой спальне и, взявшись за голову, обдумывал, что делать дальше. Похоже, ситуация выходит из-под контроля и, если сейчас ничего не предпринять, дальше пойдет еще хуже. Ладонью правой руки он постучал о сжатый кулак – обычный его жест, выражающий решимость, – резко поднялся, быстро вышел из комнаты и сбежал по широкой лестнице. Направляясь к телефону, он услыхал совсем рядом, за стеной зелени, чьи-то голоса. Максимилиано прислушался. И вдруг из тихого разговора вырвалось и ударило его словно током, слово «судья». Максимилиано насторожился, подошел поближе.

– Да, да, все уже готово, – узнал он голос Камилы. – Под каким-нибудь предлогом позовут Максимилиано, и ему не останется ничего другого, как признать, что это он выдавал себя за Антонио.

– А если судья, увидев Макса, притворится, что не знает его? – Теперь говорила Ракель.

Макс все понял и, услышав «отель Конгресс», он стремительно бросился к себе в комнату и, после минутного раздумья, набрал номер телефона Луиса Трехо.

– Немедленно поезжай в отель «Конгресс» – приказал он. – Там остановился судья из Гвадалахары. Помнишь такого? Игнасио Ромеро Варгас. Убей его!

– Не могу, – сдержанно сказал Луис, – у меня тут Марта. Она знает, что Габриэль здесь. Я со вчерашнего дня пытаюсь с вами связаться. Но этот проклятый Рамон отказывается вас подзывать! Что мне делать?

– Убей их обоих! А я займусь судьей, – решительно сказал Максимилиане.

– Как? Обоих? – переспросил Луис, покосившись на Марту.

– Всех! С меня хватит! Убей их, я сказал тебе. – И он швырнул трубку на рычаг.

Марта всю ночь просидела на диване, перемежая бодрствование редкими урывками сна. Услышав удивленный вопрос Луиса Трехо, она инстинктивно ощутила опасность.