Никто мне не верит
Шрифт:
Но она беспокоила его.
Громкий вопль одобрения, донесшийся из телевизора, заставил его подскочить. Ради всего святого. Гол, а он пропустил его.
Он поднялся и сходил за пивом, которое Анджела купила для него в каком-то ирландском магазине. Он выпил немного и пожевал попокорн, но все еще не мог сосредоточиться на игре.
Он вспомнил тот день, когда Линн переезжала в свою квартиру около порта. Они с Анджелой помогали ей вместе с подругой Линн, Карой, и двумя ее сестрами — веселая была компания.
До темноты
Это было справедливо. Он получал удовольствие от того, что его сестра могла позволить себе такую квартиру и ужин, от того, что видел, как ей самой это нравится.
Но, прежде чем они собрались уходить, он заметил, как в ее взгляде промелькнуло сомнение. Она могла это скрыть, но только не от него, от человека, который знал каждое движение ее ресниц. Она опять занялась самокопанием, пытаясь отыскать червяка. Она не была способна просто расслабиться и наслаждаться тем, что у нее было.
Но это было давно, и последнее время он не замечал в ней подобного. И он перестал присматриваться к ней.
Лоуренс прошел на кухню и достал из холодильника тарелку с фаршированными яйцами.
Так что же, черт возьми, происходит сейчас? Она знакомит их с парнем, который выглядит остроумным, элегантным джентльменом. А затем убеждает себя в том, что он — хитрая и коварная змея. Нет, в этом ее убеждает этот человек, детектив. Зачем ему-тоэто надо?
Главное заключается в том, что Линн, которая так исступленно занимается своим контрактом с синдикатом, с каждым днем становится все более возбужденной.
Подумав об этом, он резко сел, выронив кулек с попкорном из руки.
Контракт с синдикатом.
Вот в чем дело.
Она просто нервничает.
Как только она уладит все, связанное с этими новыми большими программами, она придет в норму.
Начиналась последняя четверть игры. Теперь он почувствовал, что сможет спокойно посмотреть ее.
Когда пришла Анджела, он хотел поделиться с ней своими мыслями, но потом передумал. Анджела и так считала, что он излишне заботится о своей сестре.
Он наклонился и подобрал несколько зернышек кукурузы, потом пошел и достал пылесос.
— Это всего лишь острый перец, — сказал Майк по телефону. — Никаких опасных добавок. Я ничего такого и не ожидал.
— Это утешает. Я полагаю.
— Вы полагаете?
Линн откинулась на спинку стула, вытянула ноги и потерла ухо, около которого держала телефонную трубку. Она весь день разговаривала по телефону. Идеи, связанные с программой для пробного показа, превращались в реальность. Благодаря той любви, которой Кара пользовалась в кругу своих друзей, Линн получила возможность лично поговорить с Розинн Арнольд, которая выразила искреннюю заинтересованность в участии в программе.
Они
Работа стала для Линн единственным успокоительным средством, самым важным моментом между периодами депрессии и тоски, мучительного беспокойства о том, что она уже никогда не сможет расслабиться.
Она так устала.
— Я имела в виду, что вы сказали о надежде на то, что он каким-нибудь образом преступит закон.
— И что тогда?
— Тогда он окажется в ваших руках.
Последовало молчание, затем:
— Я продолжаю объяснять вам — все не так просто. Прежде всего должна быть прямая угроза. Мы должны знать, что она исходит от него. Тогда его можно будет арестовать и вынести обвинение; вряд ли кто-нибудь станет для этого посылать людей в Калифорнию. Затем, Боже мой, существует множество вариантов того, как события будут развиваться дальше. Он может нанять адвоката, у него есть права…
— Какие права? Он умышленно старается испугать меня, унизить, свести с ума. Никто не верит в то, что происходит со мной. Даже моя лучшая подруга и мой собственный брат думают, что он чудесный парень, к которому я несправедлива. Если это не пытка…
— Да, но только не нужно возлагать больших надежд.
— Благодаря именно вамя начала надеяться на то, что Грег зайдет слишком далеко.
— Мне звонят по другому телефону. Я должен идти.
— Я также прислушалась к тому, что вы сказали о том, что нельзя сдаваться, — сказала Линн. — Я так и сделала, поэтому надеюсь, что Грег не разочарует нас.
Но он уже повесил трубку.
Линн была в аппаратной, когда Деннис Оррин заглянул туда.
— Можно тебя на минутку?
— Конечно.
— Берн хотела бы посмотреть сегодняшнее шоу, — сказал он, когда она вышла. — Ты не возражаешь?
— Конечно, нет. Тебе не нужно было спрашивать.
— Я сказал ей об этом, но она…
— Я заставила его спросить, — сказала, подходя к ним, Бернадин Оррин. — Я вовсе не хочу, чтобы меня принимали здесь за нахальную жену принца. Так ты согласна?
— Конечно. Но боюсь, тебе будет скучно. Основная тема сегодня — остеопороз.
Бернадин рассмеялась:
— У тебя доброе сердце. Неужели ты забыла, что я — самая старая из живущих ныне матерей, имеющих детей подросткового возраста?
— Забыла, — сказала Линн. — Это было нетрудно сделать.
— Осталось десять минут, — крикнул кто-то со съемочной площадки, и супруги Оррин распрощались с ней. Линн смотрела на Бернадин, идущую рядом с Деннисом. Ее свободный костюм цвета морской волны был изящно скроен и подчеркивал ее тонкую подтянутую фигуру; у нее были маленькие руки и ноги, и она двигалась как джазовый танцор.