Никто не ангел
Шрифт:
В конце апреля Сергей уговорил Вику переехать к нему окончательно. Его влияние на ее маму дало свои плоды: та не стала препятствовать.
Сергей и Виолетта начали свою жизнь во взаимопонимании, органичные, как две ветви одного дерева.
В институт он приходил на занятия, заседания и иные неведомые собрания. Дома проверял работы – листки летели, писал от руки или печатал собственные работы, читал научные статьи и монографии.
Она отбывала рабочий день в столовой, приходила и наводила уют, готовила.
Глава 27. Крушение империи
Самое серьезное испытание настигло пару сразу после летней сессии. Жара и длительный прием экзаменов в душных аудиториях дали о себе знать.
Они проводили время в постели. Обоюдная страсть их не убавилась, обогатившись теперь особым пониманием и знанием друг друга.
Раньше Сергей и не подозревал, что женщины могут одаривать его теплотой и что они вообще могут быть человечными. Почти все его кратковременные подруги были гордыми, очень красивыми, однако отстраненными и, в сущности, холодными.
Нет, пыла-то в них хватало, но лишь утихал взаимный порыв, как вновь – расстояние и позиция требовательного наблюдателя. Либо игрока. Ах, эти нелепые игры…
С Викой он, словно первобытный человек, оказывался в жаре пещерного очага и впервые в жизни чувствовал себя нужным. Она обладала всепоглощающей добротой и принятием. Ее не способны были оттолкнуть от него ни его глупые и экстремальные шутки, ни бурчание себе под нос, когда он обдумывал какую-то идею и не замечал никого вокруг, ни удивительная способность научных работников в этой задумчивости совершать бессознательные бытовые акции, типа хранения трубки радиотелефона в холодильнике.
Сергею никогда не удавалось проникнуть в женскую голову. И, глядя на ее хорошенькие слегка вьющиеся волосы, он вопрошал, что же за мысли обитают в ее мозгу и что рождает то участие и преданность, о необходимости для себя которых он раньше и не думал. А сейчас вдруг понял, что их-то он больше всего и желал получить от женщины.
Этот же вечер выдался особенно бурным. Вика, прикрыв глаза, пыталась восстановить дыхание, а Сергей внезапно почувствовал, что и мешки ему было бы сегодня таскать легче, чем…
Он перевернулся на бок. Нет, не может быть. Только не это, только не сейчас!
Сергей и думать забыл, что у него со здоровьем что-то не в порядке. Долго чувствовал себя хорошо и потому решил, что так будет всегда, и вот…
– Что-то не так? – Виолетта приподнялась, прикрываясь одеялом и озабоченно вглядываясь в его лицо.
– Вика, встань, набери «03». Оденься и дай мне одежду… Пожалуйста, – проговорил он негромко.
Она не сразу поняла, а когда он повторил и пояснил, что ему очень плохо, бросилась к телефону. Дрожащими руками и дрожащим голосом она исполнила все, что требовалось, повторив подсказанные ей фразы. Затем вмиг оказалась рядом с ним.
– Тихо, – попросил он. – Футболку дай… Встреть их… Черт, чертова корвалола нет…
Голос его звучал слабо, и он жестко ругался,
Слезы катились у нее по щекам, зуб на зуб не попадал. Сергей не смотрел на нее, сосредоточенно прикрывая глаза и тихо вдыхая. Вика проникла во все уголки его жизни, кроме одного. У него не было никаких лекарств, кроме анальгина, корвалол давно перевелся. Он вдруг криво усмехнулся, и она в испуге дернулась.
Бригада скорой действовала бодро. Сначала врач выяснил, какие у больного симптомы. Мелочно отругав Вику за то, что она даже валидола дать ему не могла, велел медбрату снять кардиограмму. Долгие минуты были потрачены на сосредоточенный осмотр кривых линий. Затем Сергею вкатили болезненный укол.
Потом начались долгие записи.
– С какого возраста диагноз, говорите? Та-ак… Но тут… скорее, нервны сдали. Поэтому пульс скаканул. Ничего серьезного.
Нервы?!.. Вот те раз!.. Что за непрофессиональные недоучки!.. Сергей готов был встать и вступить с медиками в драку. Хотя лучше бы с самим собой…
Через долгие минуты, которые расплывались перед глазами и ползли по стенам вверх, бумаги были спрятаны, а медработники встали.
– Отдыхать и не баловаться. Воздерживаться несколько дней от нагрузок, – врач многозначительно посмотрел на Вику, как будто понял, что спровоцировало вызов скорой, и словно она была инициатором и единственной виновницей произошедшего. – И все придет в норму. Барышня, да вас бы обоих подкормить на эти деньги, может, здоровее станете. Но спасибо, – он принял купюру, которую протянула ему по указанию Сергея готовая провалиться под землю Виолетта. – В поликлинику мы передадим. Не плачьте, все обойдется с Вашим мужем.
Она уже не плакала, она просто сникла и посерела. Захлопнув дверь, вернулась к Сергею. Предложила чаю. Неуверенно засобиралась в дежурную аптеку.
– Я завтра останусь с тобой…
– Не надо, у меня свободный день. Черт, Вика, перестань!.. – он огрызнулся на новую реплику, а она промолчала, словно огретая обухом. – Я посплю и все, – он сбавил громкость, но не извинился. – За аптеку спасибо… Бумажку, на которой лекарства записала, не забудь.
Утром она ушла в университет, а он едва попрощался, промямлив, что «в порядке». И тут же уснул. Или притворился, что спит.
Для Виолетты произошедшее стало ударом, хотя она и старалась скрыть это в себе.
Она до безумия и зеленых чертиков испугалась, что потеряет его. В глазах у нее стояло его бледное перекошенное страхом лицо, врачи скорой, аптека в сумерках… У нее не укладывалось в голове, как он мог промолчать о своем состоянии, когда они уже столько встречались, а теперь еще и жили вместе. Почему не предупредил, что ему нужна особенная забота и осторожность, даже лекарств не имел под рукой?..