Никто не услышит твой зов

Демидова Дарья

Внизу на земле была вырыта круглая яма. Вокруг ямы кто-то начертал два ровных круга, а третий круг состоял из камней, сложенных в четыре кучки, и трех маленьких букетов из веток и сухих цветов. Завершало всю эту композицию четыре прогоревших факела на длинных жердях, расставленных по сторонам света.

— А что это? Сатанинский обряд? — первым обрел дар речи Кирилл.

Вместо ответа Константинов щелкнул мышкой и перед ними появилась еще одна жертва. На фото было все то же самое, только мужчина был старше первого.

— Кто-то еще верит в Сатану? — удивился Ворон.

—

Это просто жертвоприношение, — Марк встал и подошел к экрану. — Я не специалист в этом, Олег Дмитриевич.

— Я в курсе, но ты можешь покопаться в своих умных книжках, потому что люди в своих ничего похожего не нашли, — ответил Константинов.

— То есть люди искали информацию по подобным обрядам в своих источниках, и теперь нам надо поискать в своих? — удивился Кирилл.

— Именно, — кивнул Константинов. — Пока жертвы только две. Обе обнаружены в глухих лесных массивах в черте города. Ни свидетелей, никого. Жертвы между собой знакомы не были. Ничего общего у них тоже нет, кроме пола.

— Откуда информация? — поинтересовался Кирилл, окончательно проснувшись.

— О, Ищейка, подала голос, — усмехнулся Иван.

— Давно пора, — кивнул в его сторону Константинов и снова повернулся к Кириллу. — Есть у меня давний знакомый. Он в человечьих структурах не последняя шишка. Попросил глянуть. Отказать не могу, связи полезные. Сегодня мы ему окажем услугу, завтра он нам.

— Человек? — присвистнул Ворон.

— Человек, — кивнул Константинов и обернулся к двери.

Марк тоже его почуял. Легкое волнение, но не более. Оно шло по коридору и приближалось к переговорной. На секунду замерло перед дверью и потянуло ее на себя.

— Добрый день, — поздоровался вошедший.

Это был мужчина лет пятидесяти, одетый в простые джинсы, рубашку и светлый пиджак. Коренастый, плотный, с ежиком седых волос. Друзья тут же приметили едва уловимое сходство между незнакомцем и начальником. Впрочем, вряд ли эти двое имели родственные связи.

— Добро пожаловать! — приветствовал человека Константинов. — Знакомьтесь. Майор Шилов Игорь Алексеевич. А этих троих представлю по ходу.

Шилов кивнул мужчинам и сел немного в стороне, под удивленные взгляды акудзин. При этом внешне сохранял невозмутимость и доброжелательность.

— Ну что, Демон, твои ученые мозги зашевелились? — повернулся Константинов к Марку.

— Угу, — кивнул Марк и снова повернулся к экрану. — Эта яма выглядит очень странно.

— Почему?

— Она очень ровная, словно чаша… Томаш Дворжак ставил под жертвой чашу для сбора крови.

— Нашел кого вспомнить! — хмыкнул Константинов.

— А кто это такой? Томаш Дворжак? — спросил Шилов с любопытством.

— Старый кровопийца, которого сожгли еще в семнадцатом веке, — бросил в его сторону Константинов. — Думаешь, это кто-то из вампирской братии?

— Пока нет, — покачал головой Марк. — Не припомню, чтобы вампиры устраивали костры и икебаны вокруг жертвы. Они более прагматичны.

— Подождите, — прервал обсуждение Кирилл. — А кто-то из вас часто встречает вампиров? Я вот ни разу не видел.

— Я тоже, но это не значит, что их нет. У нас в городе их совсем мало, около трехсот

особей, — пояснил Марк.

— Особей?

— Особей, — кивнул Марк. — Вампиры отдельный вид… как бы. Так считают люди, но по факту это не совсем так.

— Не могли бы вы…

— Марк, Марк Голицын.

— Не могли бы вы, Марк, пояснить, что вы имеете в виду? — попросил Шилов, открывая ежедневник.

— Ну сейчас начнётся лекция на три часа, — застонал Ворон.

— А тебе не мешало бы поучиться. Так что заткнись и слушай! — рявкнул на него Константинов и обернулся к Марку. — Давай, Голицын, просвещай.

— Вампиры — это люди с определенным заболеванием. Вампиризм. Он как ВИЧ, не лечится, передаётся через кровь. При этом, если не поддерживать организм здоровой кровью, вампиры медленно и мучительно умирают.

— Хотите сказать, что кровь обычного человека для них лекарство? — вскинул брови Шилов.

— Именно. Я не медик, но вирус вампиризма поражает организм носителя, делая его бессмертным и более смертным одновременно. Насколько я помню из лекций, вирус впервые передался от животного человеку. Вспышка произошла в Восточной Европе. До сих пор там это заболевание наиболее распространено.

— То есть вампиры не умеют превращаться летучих мышей? — на всякий случай спросил Шилов.

— Нет, что вы, — засмеялся Марк. — Они даже клыков не имеют. Обычные люди, которым раз в несколько дней нужно выпивать от трехсот миллилитров свежей крови. К тому же они почти все работают в медицине.

— Откуда же тогда у людей такие странные представления о кровососах? — спросил, в кой-то веки заинтересовавшийся лекцией Марка Ворон.

— Все оттуда — страх неизвестного и необъяснимого, невежество, — грустно усмехнулся Марк. — Переливание и хранение крови массово было введено лишь в начале двадцатого века. До этого, чтобы жить, вампиры убивали или калечили людей. Часто оглушали, делали надрез на запястье и пили кровь жертвы прямо так. Те, кто выживал, заражались, пополняя ряды кровопийц. В конечном итоге их стало так много, что в четырнадцатом-шестнадцатом веках на вампиров объявили настоящую охоту. Охотники на вампиров — профессиональные убийцы — выслеживали их и получали за голову каждого неплохую награду.

— А потом появился Марко Джардано, — кивнул Константинов, для которого эта информация была не нова.

— Верно, — подтвердил Марк. — Марко Джардано был влиятельным и очень богатым человеком. Он заразился вампиризмом от любовницы, которой по глупости предложил свою кровь. Когда вампиров осталось слишком мало, Марко пошел договариваться с церковью — главными спонсорами охотников. Так он организовал по всей Европе больницы для бедняков, где их лечили кровопусканием. Кровь, конечно, собирали в сосуды и употребляли, но количество заражений сошло на нет. Постепенно болезнь стала вырождаться, и теперь в мире вампиров осталось всего тысяч пять. Большая их часть до сих пор проживает в Европе, и они поборники совести — то есть доживают, сколько могут и исчезают навсегда. Детей у них быть не может, людей они не заражают. А если кто-то отступился от принципов, выведенных Джардано, то свои же и закапают.