Никто не узнает
Шрифт:
— А Тамир у тебя был, наверное горячих южных кровей?
— А я пришла к тебе не затем, что бы обсуждать национальность моего бывшего парня! — вспылила Ника, дав понять, что это закрытая тема. Она потушила окурок в керамической пепельнице.
Покосилась на лежащую на столике пачку сигарет, взяла в руки розовенькую дешевую зажигалку, но курить больше не стала.
— Хорошо. Так, а чем у вас со Скифом разговор закончился? — спросил Стас.
Ника мучительно поморщилась и прикрыла глаза рукой. Ей было очень тяжело вспоминать все это, она старалась быть сильной, старалась держаться, старалась не превращать черно-белые картинки в цветные.
…старалась не впускать страх…
— Я
— И ты согласилась?
— А что я могла??? Я была запуганная влюбленная дура! Скиф загнал меня в угол и не оставил выбора!
— Ты могла уехать куда-нибудь. Или рассказать родителям. Пойти в милицию, как это не смешно, — заметил Стас.
— Да? А Тамир?! С ним бы что было? Да мой отец убил бы его собственными руками, если бы узнал в какую историю я из-за него попала. Мне было страшно, понимаешь? Страшно, если хоть кто-нибудь узнает о том, что со мной происходит! И никто не знал. Никто! В детской театральной студии многому научили… — Ника нервно вертела в руках зажигалку. — Я не знаю, догадался Тамир сам или кто-то ему сказал, а может это все же была досадная случайность… Я не знаю. Я почти месяц жила, как в кошмарном сне. Я думала это ад, но оказалось, что ад впереди. Тамир погиб. На полной скорости его машина сломала ограждения и рухнула в пропасть. Его даже хоронили в закрытом гробу. Все. Титры.
Ника замолчала. Она сидела закрыв глаза и беззвучно плакала, не вытирая соленых полос с лица. Стас с неподдельным сочувствием смотрел на нее. Он понимал, что слова здесь бессильны, как и бессилен он, Стас, избавить Нику от тяжелых воспоминаний. Все что он мог это слушать внимательно и не мешать.
Ника медленно открыла глаза. Полезла в сумочку, достала из пачки бумажный платочек, тщательно вытерла следы слез, смяла платок и бросила возле пепельницы. Сделала глоток коньяка, достала из пачки сигарету и после первой затяжки продолжила:
— Похороны я помню как-то туманно. Ничего не чувствовала. Словно сердце мое остановилось вместе с его сердцем… А дальше… Дальше — пустота. Ничего. Тамир освободил меня, но я не хотела такой свободы. Не спрашивай, как я пережила все это. Я почти не помню. Помню, как у меня случилась истерика и я разбила скрипку. Выбросила все эти умные книжки и бросила дурацкие кружки. Я… Я до сих пор думаю, что если бы меня не воспитали такой вот глупой наивной дурой, все было бы по другому…В моей семье о том времени говорят не иначе, как "та история". У меня были постоянные истерики, я закатывала скандалы в школе и дома. И никто не мог со мной справится. А может быть не хотели. Меня жалели все. Никито же не знал… Все думали, что я вот так убиваюсь, потому что у меня мальчик любимый разбился. А однажды я услышала разговор о том, что меня надо показать врачу. Я так испугалась, что кто-то может узнать о моей тайне, что меня могут запереть в психушку, что взяла себя в руки. Ушла в учебу. Жила, как робот. Старалась
Стас курил, обдумывая этот рассказ. Ника снова полезла в сумочку, доставая пудреницу и салфетки. Она старалась привести себя в порядок. Стас наблюдал за ней, за ее преображением. Скоро перед ним снова была хорошенькая белокурая девушка. С красными, от недавних слез глазами.
— Я ожидал услышать что угодно, но… Ты меня удивила, — признался Стас. — Что касается Скифа, то я не многое о нем знаю. Знаю, что устроился он тут довольно не плохо. У него какой-то свой бизнес. Мне странно, что вы раньше не пересекались… Ты два года живешь здесь… Если нужно, я могу навести о нем справки.
— Нет. Я ничего знать о нем не хочу! Ничего! Слышишь? Даже если узнаешь что-то из ряда вон… Не говори мне! Меня от одного имени в холодный пот бросает! — замотала головой Ника и добавив задумчиво: — И все же, все же это только начало. Я чувствую.
— Не надо раньше времени паниковать. И потом — в случае осложнений ты можешь на меня рассчитывать, — заявил Стас. Никина история его очень заинтересовала и насторожила. Для себя он решил разузнать побольше о такой фигуре, как Скиф и приглядывать за Никой.
От откровенного разговора Нике стало спокойнее. Она была рада поделиться с другом тем, что мучило и не давало ей покоя несколько лет. И не смотря на то, что страх никуда не ушел, а продолжал жить в Никиной душе, теперь она знала, что не одна и что всегда может рассчитывать на поддержку, а может быть и помощь Стаса.
Попрощавшись с другом, Ника поехала к Яну. Она очень торопилась, понимая, что каждая минута промедления грозит превратиться в час упреков и недовольного брюзжания. И все же, не смотря на то, что Ника приехала в половину девятого, даже раньше, чем обещала, Ян встретил девушку недовольной миной и вопросом сквозь зубы:
— Неужели пришла?
— Пришла, — улыбнулась Ника, вешая на вешалку свою легкую белую курточку и сумку. — Ты чем-то недоволен?
— Твоей дружбой со Стасом! — Никино воркование на него не действовало.
Он прошел в комнату, служащей гостиной, и сел на диван. С заинтересованным видом переключал каналы телевизора. Ника улыбнулась и покачала головой — ее Ян был оказывается ревнивцем! Девушка тоже вошла в комнату и села на диван, рядом с Яном.
— Можно узнать причину вашей неприязни? — спросила Ника, наблюдая за покусывающим от злости губы, Яном.
— Я у него когда-то девушку отбил, а он мне в отместку много крови попортил! Неужели он тебе не рассказывал? — Ян усмехнулся. — Все важные вопросы обсудили?
— Ян, не надо раздувать ссору из ничего! — попросила Ника. Ей и в самом деле совсем не хотелось ссориться, коньяк настроил девушку на романтический лад. Она обняла Яна, потянулась к его губам…
— Ты пила? — парень принюхался. — Ты пила! Ты пила со Стасом?! Что отмечали? Мои новые рога?!
— Рюмка коньяка за встречу, — пожала плечами Ника, все так же обнимая Яна, разговаривая с ним все с той же игривостью в голосе. — Что здесь такого? Почему тебе так нравится делать слонов из маленьких мошек?