Никто не узнает

Лисовская Ника

Вышла Машка — встрепанные рыжие волосы, помятое лицо, розовые тапочки-свинки и синяя трикотажная пижама. Особенно Лиса поразила пижама — как-то не ко времени она была.

— Мам, это ко мне, — довольно грубо заявила Машка. Ей похоже не нравилось, то, что ее мать все еще стоит у двери и смотрит на Лиса с плотоядной улыбочкой. После реплики дочери она медленно развернулась и виляя бедрами удалилась.

— Блядство у нас семейная черта, да, мам? — выкрикнула Машка ей в след, не отрывая от Лиса ненавидящего взгляда.

— Что надо? —

Машка обратилась к парню, даже не затрудняя себя приветствием — она всеми своими колючками показывала, как сильно ему не рада.

— Мне нужно поговорить с тобой. Впустишь? — Лис улыбался, но внутренне был удивлен — если между мамой и дочкой такие отношения, то чего ему ждать от этой девчонки?

— Заходи.

Девушка проводила Лиса в свою комнату, которая поразила его еще сильнее, чем Машкина пижама и манера общения с матерью. Обстановка больше напоминала обстановку детской, чем апартаменты подрастающей леди.

… Хотя, какая к черту из Машки леди?..

В комнате все было выдержано в ярко-синем цвете. По синим стенам рассыпались желтые звезды и ухмыляющиеся полумесяцы. С потолка свисала непонятной конструкции синяя люстра вся в золотистых побрякушках и висюлечках. Из углов таращились мягкие звери всевозможных расцветок и размеров. Положения не спасали ни компьютерный стол, ни элегантный туалетный столик, которые, надо отметить, так же были выдержаны в сине-золотых тонах.

— Любишь синий цвет? — усмехнулся Лис.

— Садись. — Машка указала ему на синее, словно из мультика про Вини-Пуха, кресло с высокой спинкой.

Лис послушно сел, потеснив при этом желтого зайца с улыбкой идиота на вытянутой морде.

— Зайки и лисятки! Как интересно! — Машка старалась острить.

Парень сделал вид, будто ничего не слышал. Посмотрел ей в глаза и склонив голову на бок предложил:

— Поехали куда-нибудь?

Машка покосилась на дверь, потом на свои смешные тапки. С вызовом обернулась к парню:

— Куда ты меня поведешь?

Лис вдруг заметил, что все эти высокомерные ужимки служили одной цели — скрыть нервозность и недавние слезы, которые, возможно, льются целый день.

— Знаешь, открылся новый коктейль-бар. Говорят — отличное место. Поехали?

Машка кивнула. Подошла к шкафу. Выбрасывала из него на кровать одежду — черную юбочку, черный тонкий свитерок в блестяшках, достала из коробки лаковые красные сапожки на высоком каблуке.

— Ты при мне одеваться будешь? — поинтересовался Лис.

— Да. Ты же и так все видел. — Машка сняла пижаму и осталась в маленьких красных трусиках-стрингах.

— А если войдет кто-то? — нервничал Лис.

— Боишься, что жениться заставят? — усмехнулась Машка, медленно надевая черный чулок.

— Слушай, на улице минус пятнадцать, — заметил парень.

— Разве ты меня не согреешь? — Машка одарила его томным взглядом, явно заимствованным у какой-то экранной дивы. Расправила пальцами чулок, задумчиво рассматривая свою тонкую стройную ножку.

— Ты

меня специально дразнишь? — возмутился Лис. Он сейчас боролся с желанием подпереть мультяшным креслом дверь, что бы никто не вошел и овладеть этой рыжей нимфеткой прямо на ее детской кроватке, на глазах у плюшевых зверей.

— Даже если и дразню, так что? — усмехнулась девушка, надевая второй чулок.

— Я волноваться начинаю, — признался Лис.

— Надо же? — удивилась Машка и протиснувшись в узкую короткую юбочку, застегнула молнию.

Она делала все очень медленно, явно издеваясь над парнем и он испытывал почти физические мучения, потому что никогда в своей жизни не приходилось ему подавлять столь сильное сексуальное желание. Он не думал, что процесс одевания может быть таким возбуждающим. Наконец, к огромной радости Лиса, Машка надела свитер и теперь вертелась перед зеркалом стараясь рассмотреть себя со всех сторон.

— Сколько лет-то тебе? — спросил парень, взглянув на нее теперь несколько иначе.

Машка, не отрывая взгляда от своего отражения, растягивая слова, что бы скрыть обиду, ответила:

— А ты когда меня потрахал и за дверь выставил не слишком моим возрастом морочился… Да, если собираешься сегодня повторить этот номер — не выйдет!

Лиса этот ответ покоробил. Он усмотрел в нем скрытую угрозу, ведь Машка, скорей всего, несовершеннолетняя, и всегда может показать на него пальцем и обвинить в растлении, а это статья и далеко не из глянцевого журнала. Необходимо было показать ей кто здесь на самом деле диктует условия.

— Значит так — давай расставим сразу все на места — я здесь не потому, что хочу затащить тебя в постель — это раз. Два — если ты не оденешь вместо этой кошмарной юбки что-то другое — я вообще никуда с тобой не пойду!

— Чем тебе не нравится моя юбка?! — возмутилась девушка и при этом поставила ногу на край кровати, что бы Лис по достоинству оценил ту деталь одежды, которая его не устраивала.

…и в каком дерьмовом кино она этого насмотрелась?!

— То, что ты называешь юбкой, даже не закрывает края чулок! Это сексуально только в телевизоре, в жизни это смотрится вульгарно. Я приглашаю тебя погулять и хочу, что бы ты выглядела, как нормальная девушка, а не как дешевая проститутка. Я понятно все объяснил? И еще — я надеюсь в твоем гардеробе есть такая деталь одежды, как лифчик, потому что эту штуку хорошо бы надевать под такие дырявые, как этот, свитера!

— Конечно, дорогой, ты всегда все так хорошо объясняешь… — проговорила Машка, медленно проводя язычком по своей чуть вздернутой верхней губе.

Лиса начинали бесить эти вульгарные ужимки пятнадцатилетней девочки.

И все же она надела вместо юбки джинсы, надела под черный ажурный свитер красный бюстгальтер, соорудила из волос стильную прическу, припудрила лицо, подкрасила ресницы, тронула губы прозрачным блеском и, сбрызнувшись духами с густым сладким ароматом, обернулась к Лису: