Никто не выйдет живым
Шрифт:
– Ну и где ключи?
Я сказал. Мужчина отнесся к услышанному совершенно спокойно. Снова вытащив телефон, он связался с тем, кто должен был подъехать за «Фордом», и сообщил:
– Федя, подскажу, где ключики. Тут рядышком на пляже пара жмуриков загорает. У кого-то из них. Нет, я тебя ждать не буду. У меня дела. Нет, жмурики не мои. Левые какие-то жмурики. Наплюй. Ну, счастливо тебе. С Богом.
И мы поехали.
20
Мой новый знакомец вел машину лихо, не сбрасывая скорость
– Он мне раньше не нравился, – сообщил хозяин джипа. – Думал – что за сопляк! А потом он круто женился, папа невесты – бизнесмен, Лужков свечку в церкви держит! Ох как я его зауважал! Сумел пацан пробиться. Хотя – мне бы такой голосище, как у него, – я бы тоже пристроился в Москве... Ой, блин, а это что за... – Он резко затормозил. – Ты гляди! Опять кого-то завалили! Ну и жизнь настала – жмурики через каждый километр!
Он по-детски непосредственно комментировал увиденное, едва ли не по пояс высунувшись в окно, чтобы получше рассмотреть дорожное происшествие.
– А ты лучше не светись, – сказал он мне. – С твоей рожей надо спрятаться, залечь на дно. А то тут ментов – как собак нерезаных. Я тебе сейчас расскажу, что там творится...
Он мог и не трудиться. Мне было достаточно трехсе-кундного взгляда в окно джипа. Я сполз по спинке кожаного сиденья и закрыл глаза. Но увиденное все еще сияло яркой картиной в моем мозгу: съехавшая на обочину «Ока», разбитое стекло, следы от пуль на передней дверце. Машина уже не была грязно-белой, как сегодня утром. Она была по преимуществу черной. Таким же черным был и труп, лежавший на носилках в нескольких метрах от машины. Вокруг суетились милиционеры, врачи, пожарные, зеваки...
Юре не удалось далеко уехать. Я подумал, что этот молодой человек, вероятно, был несказанно счастлив в последние минуты своей жизни: он только что доказал свою крутость, он отомстил мне за мои непочтительные высказывания, он прибрал к рукам драгоценностей почти на двадцать тысяч... Было от чего обрадоваться.
А потом все кончилось и он перестал радоваться.
– Поджарили мужика прямо в тачке, – комментировал водитель джипа. – Однозначно, подловили на дороге и с ходу, на скоростях, завалили в кювет! Видать, давно уже, она и дымить перестала... А менты только прочухались! Конечно, выходной, дрыхнут до обеда без задних ног! Лоботрясы!
Эта тема была, очевидно, больной для моего нового знакомого, и однажды ее затронув, он уже не мог остановиться, злобно клевеща на работников правоохранительных органов вплоть до поста ГАИ у кольцевой дороги. Тут он сразу посерьезнел, замолчал и вспомнил о своем обещании:
– Ты, братан, не обижайся, но я сказал, что только до поста тебя подброшу. А то ведь они увидят твою рожу окровавленную в моей машине, так и до меня докопаются... А мне это надо?
– Нет, не надо, – согласился я и вывалился из джипа. Немного поразмыслив, я снял грязный плащ и бросил
– Не бойся, – сказал я. – В аварию попал. Машина – вдребезги. Теперь надо бы домой, отлежаться. Сам видишь – на мне лица нет.
– Лицо есть, – не согласился таксист, – только очень помятое. И с ухом у тебя что-то такое случилось...
– И не напоминай, – отмахнулся я.
Потом я сообразил, что карманы мои пусты. Я не спешил поделиться этой информацией с таксистом, и только возле дома Маргариты Сергеевны сделал виноватое лицо.
– Понимаешь, друг, – сказал я и попытался развести руками, но левая рука разводиться не хотела. – Такая история... Если хозяйка дома, она заплатит.
– А если не заплатит, я тебя убью, – пообещал таксист и показал мне кулак размером с кокосовый орех.
Мы вместе направились к двухэтажному коттеджу Маргариты Сергеевны. На звонок открыла домработница, долго всматривалась в мое лицо, но затем, к моей большой радости, признала. Она же и заплатила водителю.
– Проходите, – было сказано мне, – Маргарита Сергеевна сейчас спустится...
Я знал, что мне надо промыть раны и вообще привести себя в божеский вид, но сил у меня хватило лишь на то, чтобы проковылять к ближайшему креслу и упасть в него.
Мои глаза сразу же начали слипаться, я поплыл в теплом и вязком пространстве, не чувствуя собственного веса и собственной боли...
– Константин! – услышал я и встрепенулся. – Костя, что случилось?
Маргарита Сергеевна стояла передо мной. Я вспомнил, что должен сказать этой женщине и какую боль ей причинить. И окончательно пришел в себя.
21
– Что с вами случилось? Вы ранены? – проговорила она дрожащим голосом. – Они на вас напали? Надо вызвать врача! «Скорую помощь»!
– Не надо этого делать, – сказал я. – «Скорая» немедленно проинформирует милицию о человеке с огнестрельным ранением, придется все объяснять... А это трудно сделать. Практически невозможно.
– Но у вас течет кровь!
– Уже не течет. У меня хорошая свертываемость. Что мне нужно, так это позвонить по этому номеру, – я продиктовал Маргарите Сергеевне шесть цифр. – Приедет один мой знакомый, врач, и вытащит из меня пулю. Совершенно конфиденциально. Вы не возражаете, если это произойдет у вас в доме?
– Конечно, нет! Вы же... Это же все из-за меня! – Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я не предполагал обнаружить в этой женщине искреннее сочувствие. Тем тяжелее мне будет с ней говорить о событиях сегодняшнего утра. О Юре. И о прочих.
– И еще, – сказал я. – Может быть, я буду без сознания в ближайшее время... Будьте любезны, заплатите этому врачу. У меня нет с собой денег.
– Они напали на вас? Там, на пляже? Вам не удалось вернуть драгоценности?