"Никто" так не смотрит
Шрифт:
Почему-то автомобиль с остро-обтекаемыми формами вызвал у нее тревогу. Стекла -максимально тонированы, невозможно было понять сидит в машине кто-то или нет. Наблюдает ли за студентами.
Ладно, это она снова себя накрутила. И только.
Она успела сделать два шага, когда почти бесшумно отъехала кверху водительская дверь и показалась та самая высокая мужская фигура в черном, которая не давала Есении сегодня спокойно существовать.
Мазуров.
А она ведь где-то в глубине души подозревала, что это он. Может, подспудно ждала?
Утром он был на другом авто.
И снова Есения невольно словила эффект от его мрачной энергетики. Эти сжатые губы, эти высокие скулы. Ни намека на улыбку или приветливый блеск в глазах. Наоборот, его темные глаза обжигали, оставляя невидимые следы.
Или у кого-то разыгралось воображение, и прохладный воздух уже начал оседать на обнаженных участках кожи.
Если Есения могла проигнорировать Потапа в аудитории, сейчас делать вид, что она его не видит, глупо.
В конце концов, она должна сказать ему «спасибо».
Есения вскинула взгляд в его сторону. Потап обошел автомобиль, открыл пассажирскую переднюю дверь и достал с сиденья графитовое пальто.
И все бы ничего...
Если бы не одно существенное «но».
Пальто было расписано яркими замысловатыми узорами. Даже в сложенном перекинутым небрежном жесте через локоть проглядывалась яркость, так свойственная стилю бохо.
Стилю Яси.
Горло девушки свело от спазма. Она поспешно глотнула кофе, не зная, куда себя деть.
Он же не серьезно?.. Этот Мазур.
Потап остановился у основания крыльца. Яся двумя ступенями выше.
– Давай уже спускайся, Есения, - негромко сказал мужчина. На его лице не дрогнул ни один мускул. Оно по-прежнему оставалось высокомерным и холодным. При этом он говорил тоном, не подразумевающим непослушания.
И в то же время Потап не транслировал ни пренебрежения, ни сарказма. Констатация факта. Нет -призыв.
Есения кожей чувствовала чужие любопытные взгляды. О-о, теперь они не рассматривали ее, они мечтали снять с нее кожу живьем. В крайнем случае, ограничиться скальпом. Ненависть, исходящую от девочек, невозможно было не чувствовать. С чем-чем, а с такими взглядами Есения сталкивалась по жизни постоянно и хорошо их знала.
Но тут Каянск, снова напомнила она себе. Здесь нельзя беспределить. И она больше не будет. Не трогайте ее, и она не ответит.
– Привет еще раз, - выдавила из себя Яся, делая вид, что не шокирована третьей встречей с Потапом.
Взгляд снова упал на пальто. Оно манило, притягивало. Звало. Пальчики закололо от нетерпения. Ей бы только посмотреть... только потрогать... Она на большее не претендует! Честно.
Есения узнала его. Она где-то с неделю назад рассматривала новую коллекцию известного мастера, работающего в этно-стилистике. Он выпустил весеннюю коллекцию. И там были пальто с ручной вышивкой.
Цены - баснословные. От ста тысяч...
Потап развернул пальто, легонько его встряхнул
– Есения, давай пошустрее. На улице не тридцать градусов, - подтолкнул он ее, сверкнув глазами. Можно сказать «нет».
Как-то отшутиться.
Можно сделать вид, что она не понимает, чего он от нее хочет.
И нажить себе врага. Сколько историй начиналось с того, что девчонка, задрав нос, унижала парня и тот начинал планомерное уничтожение? Потапу Мазурову ничего и начинать не надо.
– Это лишнее, - едва размыкая губ, все же выдохнула она, делая последний шаг.
Дальше вышло само собой. Есения развернулась к нему спиной и позволила за собой поухаживать, в очередной раз за день провалившись в ауру Мазурова. Сейчас он стоял к ней почти вплотную. Или она к нему. Тут как посмотреть. Его присутствие за спиной дезориентировало. Есению накрыло. Она никогда не была из числа пугливых, умела отстаивать личные границы, но с этим молодым мужчиной все пошло не так.
А еще она умела ценить поступки других людей.
Значит, Мазуров утром обратил внимание на то, что она приехала без верхней одежды. Он озадачился ее здоровьем.
И сейчас сказать: «Отвали, парень, я птица гордая, обойдусь без твоего подарка» глупо и оскорбительно. Она бы тоже оскорбилась, если бы потратила время и ресурсы, как моральные, так и финансовые на то, чтобы сделать человеку приятное, а ей пренебрежительно фыркнули в ответ.
Но какое же оно дорогое... Это пальто. И притягательно, шикарное.
Есения не удержалась и провела ладошкой по искусной вышивке. Красиво... Она так еще не умела. Нитки здесь использовались шелковые, такие в швейном магазине не купишь.
– Спорное утверждение, - услышала она Потапа
Он сделал шаг назад и оглядел ее с головы до ног. У Есении возникло чувство, что ее препарируют. Раскладывают на атомы. Более идиотскую ситуацию придумать было сложно.
Его слышала не только она.
– Тебе к лицу, Есения. Настоящий яркий цветок.
Все...
Это финиш. Тушите свет, ребят...
Комплимент от Потапа Мазурова. Довольно громкий, учитывая, что они оказались в эпицентре внимания и любопытствующие ловили каждый жест, каждое слово Потапа.
– Спасибо.
О последствиях она подумает потом. О том, как строить линию поведения с другими студентами, тоже.
Ей же с ними учиться... Да-да, учиться!
Она невольно улыбнулась, на секунду позабыв об остальном. О Потапе, о негативе. Главное - она остается!
За эйфорией она упустила момент, когда Потап оказался рядом. Как-то чрезмерно быстро, молниеносно.
– Садись в тачку, - негромко сказал, давя взглядом.
Есения очнулась от легкого забытья. И она снова могла возразить, что-то нелепо лепетать, выказывать себя дурочкой. Дурой она не была. Медленно кивнула, пряча взгляд в сторону.