Никуда не уйти от любви
Шрифт:
Ну и пусть он изменял ей… хотя в глубине души она все-таки не верила в это, но даже если и так. хотела с ним встретиться еще, отдаться ему еще… Да уже поздно. Оксана сделала так, что теперь это невозможно. Никогда!
У метро Таня взяла такси, заплатив десять долларов из оставшихся шестидесяти, просто хотелось поскорее оказаться дома. Там все родное, знакомое, там легче пережить и такой слякотный сентябрь.
Дома ее встречала мать, глаза у нее были грустные.
— Загорела, дочка, красивая, просто удивляюсь, как мужики мимо проходят.
— Не проходят, мам, а проходу не дают, — сказала
— Полина умерла, — сказала Зинаида Ивановна. — Я не стала тебе говорить, зачем же портить отпуск, да еще за границей… Плохо ей стало на следующий день, как ты уехала, два дня сидела с ней, в больницу не хотела… Хоть и не были мы подругами, а проводила ее в последний путь.
Таня всхлипнула, обняла мать. Они обе плакали, обнявшись.
— Она же мне дала двести долларов на эту поездку, — со слезами сказала Таня.
— Она любила тебя, дочка. Квартиру свою завещала тебе, деньги мне дала, часть на похороны потратила, но еще осталось.
— Ой, мам, зачем все это? Лучше б тетя Полина жила…
— Мы раньше не очень дружили… Но два дня сидела с ней, знаешь, она так любила тебя… Я и не знала, что ты все время ездишь к ней, помогаешь… Ну ладно, век живи, век учись, как говорится.
Поплакав, они пошли на кухню, где Таня выставила на стол все свои подарки. Больше всего Зинаиде Ивановне понравилась медная ручная мельница для специй — и красивая, и нужная в хозяйстве вещь. Ну а джин, который пила сама английская королева, пришелся кстати, вместе с тоником, еще турецким, в литровой пластиковой бутылке. Помянули тетю Полину.
— Кстати, мне уже звонили люди из фирмы, предлагали сто тысяч долларов за квартиру, представляешь? И все издержки по оформлению наследства берут на себя, — сказала Зинаида Ивановна. — Но я ничего не могла ответить, квартира-то твоя.
— Не знаю, — сказала Таня. — Наверное, лучше продать. Или сдать. У нас же есть эта.
— А если ты выйдешь замуж? Мало ли…
— Мам, если муж будет жить с нами, я сделаю все, чтобы он любил и уважал тебя, чтобы наша семья стала еще дружнее. Это я тебе гарантирую. А деньги… пригодятся. Мам, давай махнем вдвоем в Аланию? Там такое чудо, ты себе представить не можешь! Пальмы, цветы, море теплое, ласковое. А как здорово кататься на водных мотоциклах!
— Расскажи, — попросила Зинаида Ивановна.
Не заметила мать тоски в глазах дочери, да оно и понятно. Сама думала, как преподнести ей печальную новость, а потому тоска была в глазах обеих женщин.
Телефон зазвонил неожиданно, Зинаида Ивановна сняла трубку, она сидела ближе к кухонному аппарату.
— Да? А, Ксюша, сейчас дам… Конечно-конечно. — Она протянула трубку Тане, сказала шепотом, зажимая микрофон: — Оксана тебя просит.
— Я слушаю, — холодно сказала Таня.
— Танька, перестань дуться! — сказала Оксана. — У нас тут такой шикарный стол, тебя не хватает. Бахов тоже приглашает. Хочешь, я заскочу к тебе на машине?
— Нет, не хочу.
— Танька, ты что, свихнулась? Да перестань кукситься, а щас заеду, ну?
— Извини, Оксана, я не хочу тебя знать. Никогда, запомни это! — яростно сказала Таня и, потянувшись, бросила трубку на аппарат.
— Что-то похожее я предполагала. — сказала Зинаида Ивановна. — Уж больно
— Конечно, мам…
Бахов не зря предполагал, что размолвка жены с подругой не принесет ему ничего хорошего. Они вдвоем сидели за столом в гостиной, все любимые блюда Оксаны были перед ней: крабы, креветки под соусом, икра, осетрина — все, что девушка недоела в детстве или никогда не пробовала до замужества. И это лишь закуски… Он вправе был ожидать от своей красавицы настоящей сексуальной вакханалии в благодарность за такую встречу. И ожидал, но после телефонного разговора жены с подругой понял. что все старания напрасны.
Оксана с мрачным видом жевала крабовое мясо, и понятно было, что мысли ее далеки от сексуальной вакханалии.
— Еще виски, Ксюша? — спросил Бахов.
— Отстань, — поморщилась Оксана. — Я для нее столько сделала, а она… Скотина неблагодарная!
— Расскажи, что у вас там случилось?
— Ничего у нас там не случилось! — отрезала Оксана. — Какая-то нищая московская сучка возомнила о себе непонятно что! Ну и плевать мне на нее!
Все это было сказано таким тоном, что Бахов понял — приглашать жену в ванную не следует, дабы не услышать того, что он просто не должен слышать после такой встречи любимой супруги. Что там было с Людмилой во время ее отсутствия — не измена, а просто… снятие напряжения. Как в сауне с проституткой. А тут — жена, любимая женщина, правда любимая. Но какая чужая!
— Ксюш, а может…
— Отстань от меня! Я же просила — прилети хоть на пару дней, чего тебе стоит? А теперь… я совсем одна! Сама буду ездить по магазинам, сама… общаться с дебильными Нелли… Почему ты не прилетел, а?
— Я же сказал — был занят.
— Ну и пош-шел ты! — Оксана схватила хрустальную плошку с черной икрой, швырнула ее на пол и убежала в спальню.
Бахов посмотрел на осколки хрусталя и капли черной икры на ковре, подумал, что Людмила все поймет, когда утром придет убирать, и тяжело вздохнул. Догадывался, что подруга — великая вещь, потому и отправил их в Турцию… Но кто ж знал, что так получится?
23
Игорь вошел в кабинет генерального директора «Константы», плюхнулся в кресло у стены.
— Привет, Макс, — сказал он. — Как дела?
— Отлично! — сказал Топоренко. — Все твои прогнозы сбылись, Верхнезеленка почти наша. Остался последний аккорд, ждали тебя. Вот и займись этим. Хорошо отдохнул, загорел.
— Макс, я, кажется, влюбился.
— Ну, это не проблема. Что, к свадьбе будем готовиться?
— Да нет… пока нет. Мне нужно найти ее, понимаешь, это такая девушка, что… Я просто в отпаде. И — продинамила меня.
— Тебя? Она не знала, с кем имеет дело?
— Знала, понимаешь, Макс… Знала — и послала меня. Но это чушь, я нутром чувствую, что-то не то, я должен найти ее.
— Перестань, Игорь. Завтра займись Верхнезеленкой, вопрос практически решен, остались формальности. Ты автор этой идеи, ты разрабатывал технологию операции.
— Макс, дай мне неделю, я должен найти ее.