Никуда от меня не денешься
Шрифт:
Влетаю в спальню, Ника ревет под одеялом!
Сука! Хотел же удалить это гребаное видео! Необязательно было его хранить, Алиса и так была на крючке!
— Ника, прости… — падаю рядом, обнимаю ее со спины. Целую затылок, висок. — Я забыл… Нужно было удалить, чтобы ты никогда этого не видела!
Одно дело знать, что твоя мама — конченая сука, другое дело — убить образ идеального отца!
— Она мне врала!.. — икая и всхлипывая. — Мой отец был… подонком. Мама знала, что он спит с женой Сергея Кайсынова… Знала! Специально соблазнил… Они… Они замышляли его убить… —
В этот момент я готов был придушить Алису и пробить себе тупую голову! На хрена я оставил эту запись?!
Явные лживые откровения Алисы о самой Нике не тронули мою девочку, она об этом ни разу не упомянула, а вот истерика по поводу поступков отца длилась уже больше часа. Мне никак не удавалось успокоить Нику. Ее боль разрывает душу. Никогда не думал, что можно так остро ощущать страдания другого человека. Любая физическая боль — мелочь по сравнению с ее слезами. Я просто дохну. Хочу забрать ее боль, но это невозможно. Ненавижу себя за беспомощность.
Была мысль вызывать скорую, чтобы ей вкололи что-то успокоительное, но ведь завтра будет день и будет новая истерика…
Подхватив ее на руки, несу в душ. Опускаю под теплые струи воды. Ноги ее не держат, приходится прижимать к себе. От рыданий ее всю трясет. Глаза красные, опухшие, белков не видно.
Осознаю, что она только что переболела и хрен там до конца поправилась, но другого выхода не вижу. Переключаю кран, на нас обрушивается холодный тропический ливень. Ника визжит, не готова была к шокотерапии. Максимально сильно прижимаю к себе, чтобы согреть остатками своего тепла. Дрожит, рыдания переходят в тихие всхлипы. Сама жмется ко мне, молча прося ласки и утешения.
Переключаю смеситель, теперь на нас льется горячая вода. Ника тихо плачет, согревается, цепляется за мою мокрую одежду, пытается стянуть футболку, целует меня.
— Это плохая идея, Ника, — не отвечаю на ее ласки.
— Что плохая идея? — с вызовом.
— Заменять боль сексом, — мягко произношу, но она все равно сжимается, словно я ее ударил. — Мы сейчас выйдем, выпьем горячий чай и обо всем поговорим, — притягиваю к себе, нежно целую в висок.
Вечер заканчивается не совсем так, как я планировал. От еды Ника отказывается, но выпивает две чашки травяного чая с мелиссой.
— Ян, никогда и ничего от меня больше не скрывай, — просит Ника. Она может говорить спокойно, без надрыва, но ей все еще больно. — Если бы ты тогда рассказал мне всю правду… А ты еще старался ее выгородить…
— Ника, наверное, ты должна была узнать правду, но я не хотел, чтобы это было так… — сажусь на диван, перетаскиваю ее к себе на колени, прижимаю к груди. — Прости, — тихо ей в висок.
— Ты не виноват. Знаешь, я всю жизнь пыталась оправдать маму, защищала ее в своей голове, хотя она часто совершала поступки, за которые мне было стыдно. Мне нужен был чистый образ отца, чтобы прятаться
— Ты похожа сама на себя. И ты лучшее, что они сделали в этой жизни, — перебиваю Нику.
— Твой папа… он тоже стал жертвой моей матери…
Мы на днях разговаривали с отцом, он собирается разводиться с Алисой…
Глава 50
Ника
Сдав последний экзамен, прощаюсь с Раяной. Она спешит к своему жениху. Я рада, что они уладили все свои разногласия. Приятно смотреть на счастливую влюбленную пару.
С Раяной мы все так же лучшие подруги, но с Демьяном у нас непростые отношения. Мы вежливо общаемся, но держим дистанцию, и я не могу сказать, что в этом виноват Демон. В душе я давно не держу на него зла, теперь я испытываю другое чувство — стыд. Стыд за своих родителей. Не могу переступить барьер и честно с ним объясниться. Настанет момент, я обязательно извинюсь…
Пишу Яну сообщение: «Жду в нашем кафе», — мы вчера договорились, что я не пойду домой, сразу после экзамена мы поедем в особняк, в гости к Эдуарду Викторовичу.
Захожу в любимое кафе, занимаю «наш» столик, он оказался свободным. Заказываю чашечку кофе.
В кармашке сумки вибрирует телефон. Открываю экран.
«Ты быстро».
«Зашла в первой пятерке?»
«Что получила?» — приходят сообщения одно за другим.
«Отлично», — отправляю Яну.
«Не сомневался. Ты умница».
«Освобожусь минут через двадцать».
«Жду».
Официант приносит мне кофе. Сделав глоток, смотрю в окно, но вместо картины за окном вижу тот день, когда я решила дать Самсонову шанс и не пожалела об этом…
…
— Я за пиццей, — кричу Раяне и спешу в кафе за заказом.
Через пять минут вхожу в кафе. Сразу к стойке заказов. Вздрагиваю, когда кто-то хватает меня за руку.
— Только не говори, что ты пришла устраиваться сюда на работу, — с претензией смотрит Самсонов.
— Я за пиццей, — пытаюсь выдернуть руку из захвата.
— Пицца подождет, — тянет за собой. Упираться не выходит, моих сил недостаточно, чтобы ему противостоять. Затаскивает меня в мужскую уборную и закрывает дверь.
— Самсонов, ты с ума сошел? Или ты опять пьян? — оглядывая стерильно чистое просторное помещение. Самсонов, прислонившись к закрытой двери, преграждает мне выход.
— Я не пьян. Ты не хочешь меня слушать, может, хоть это заставит тебя поверить, — достает телефон, что-то включает и протягивает мне.
Несколько минут мы спорим, но потом я соглашаюсь посмотреть запись. Она короткая, звука нет. Ян действительно не соблазнял мою маму. Она едва на ногах держится, улыбка пьяная. Самсонов, опустив бутылку, отталкивает ее руки и что-то зло выговаривает, лицо искажено брезгливостью. Я не удивлена. Еще до просмотра записи я была готова поверить Яну.