Нильфешни из Хаоса

Субботина Айя

— Эти болванки оказались весьма полезны. Хотя, будь моя воля, я бы не давала им столько свободы воли. Вполне хватило бы просто ручек и ножек, чтобы могли сами себя обслуживать.

Темная говорила что-то еще, но Марори больше не слышала ее слов.

Кенна таяла. Невидимая сила подхватила ее, словно невесомую пушинку, подняла в воздух. В глазах девчонки сверкали слезы и понимание, что она обречена, а алая нитка вплеталась в Материю, стягивала тлеющие края и превращала уродливый Разрыв в почти идеальный шов.

— Мар,

прости...
– Кенна таяла буквально на глазах, ее руки и ноги стали почти прозрачными.
– Кажется, я больше не смогу помогать тебе в этой войне.

Марори рванулась без подготовки, без мыслей о последствиях. Она просто не могла сидеть и смотреть, как умирает та, которая успела стать ей сестрой. Рванула и была сметена с ног невообразимо стремительным ударом Темной. Марори даже не успела понять. Что та сделала. Размазанное движение - и вот сам воздух обрел плотность и тяжесть каменной скалы, чтобы обрушиться на голову неразумной девчонке.

— Даже и не думай.
– Крээли пресекла слабую попытку Марори встать, пришпилила ее ладонь каблуком к полу.
– Пусть это будет уроком и демонстрацией того, к чему приводит непослушание. Хотя, помня твои прошлые выходки, вряд ли ты сделаешь выводы.

— Мар, Мар...
– По бесцветному лицу Кенны текли слезы.
– Ты сможешь. Ты же сильнее нее, потому что в тебе есть добро. Мар...

Она говорила и говорила, но с призрачных губ больше не сорвалось ни звука.

Марори хотела заплакать, хотела исторгнуть из себя все боль и обиду. Но не могла. Глаза точно пересохли.

— Идеально.
– Крээли бережно потрогала пальцами едва заметный рубец.
– Хоть на что-то сгодились эти девчонки, потому что как оружие против меня они оказались совершенно бесполезны. Их скопировали с моей расчудесной девочки, но при этом не учли, что она тоже в некоторой степени подделка, не лишенная брака. Пусть и очень качественная подделка.

Вот так просто. Жизнь Кенны растаяла, чтобы еще ненадолго залечить рану на теле колченогой химеры, имя которой - Равновесие. Лига, Вандрик, Темная и боги знает сколько еще игроков в этой партии, где смертные - всего лишь разменные пешки.

И где-то между ними - Тринадцатая. Сопливая девчонка, которая просто хотела жить, а не существовать в угоду чьим-то целям и планам.

— Я тебя ненавижу, Крээли.

— Ничего нового, дорогая.

— Ненавижу так сильно, что перегрызу тебе глотку.

— Не хочу тебя огорчать, но вряд ли у тебя это получится. Ты даже дурочку Кенну не смогла спасти. Ну и как теперь будешь жить с этим, Тринадцатая? Как сможешь дышать, зная, что за твое геройство отдала жизнь глупая, но невинная душа? Или это просто еще один труп? Несчастного Милза тебе было недостаточно?

«Не слушай ее, - зло зашипела Тринадцатая.
– Не слушай и не верь ни единому слову этой змеи!»

Хорошо сказать, но почти нереально сделать.

— Что?

О нет, дорогая, только не говори, что ты не помнишь. Это ведь так удобно: загрызть собственного «отца», а потом придумать мир, в котором бедного беспомощного Милза убил озверевший от Жажды вампир. Куда проще существовать в ладу с собой, если переложить вину на выдуманного монстра.

Марори прижала ладони к груди, понимая, что на следующий вдох уже просто не осталось сил.

— Никогда... тебе... не поверю...

— Да мне плевать, Тринадцатая. Если ты до сих пор не поняла, то мне не нужна ни твоя любовь, ни твоя ненависть. Мне все равно, кто ты и что ты. Главное, что ты заботливо вырастила искру, которая мне нужна. Знаешь, если бы я знала, что все получится, то даже помогла бы. Или нет?
– Темная сделала вид, что размышляет над задачей уровня разгадки смысла бытия.
– Впрочем, пока все эти бестолочи гонялись за тобой, я спокойно подготавливала его возвращение.

Его возвращение?

— Ты... хочешь вернуть Таноса?

Крээли довольно улыбнулась.

— Я его уж вернула и забрала у тебя то, что оживит его сердце.

От этих слов грудь словно сжалась до размеров самой крохотной частицы. Воздух вырвался из легких с хриплым стоном, и Марори медленно сползла на пол. Висок встретился с раскаленным камнем, в глазах потемнело.

— Только прошу, дорогая, не называй его «папочкой».

— Ты не сделаешь этого.

Миле пятился все дальше к стене, его бледные старческие глаза смотрели с ужасом. Он словно видел свою собственную смерть, чувствовал ее запах, но до сих пор наивно верил в чудо.

— Почему не сделаю?
– Тринадцатая улыбнулась, поиграла черным сгустком огня, словно тот был не опаснее теннисного шарика.
– Помнишь, в прошлый раз ты тоже говорил, что я не смогу. Спустил на меня своих друзей из Лиги и думал, что снова сможешь посадить в клетку.

— Так было лучше для всех!
– Он рассеянно скреб пальцами по стене, но дверная ручка и сама дверь были все равно слишком далеко.

— Бу!
– Тринадцатая подвинулась к нему и, разыгрывая приведение, скорчила страшную рожу.

Миле взвизгнул. Тринадцатая зло рассмеялась.

— Пожалуйста, не делай этого, - прошептал Миле.
– Просто уходи.

— Вот так? Просто уходи - и все? Ни извинений за то, что обманул меня, ни попыток хотя бы что-то исправить?

— Я делал то, что ты хотела - спрятал тебя от Вандрика!

— Вандрик, Вандрик.

Тринадцатая покачала головой, снова подбросила сгусток, но на этот раз позволила ему упасть. Черная клякса растеклась по полу, проедая добротное покрытие, деревянный пол и исчезла где-то в темноте. Тринадцатая с любопытством заглянула в образовавшуюся дыру, пожала плечами - ничего интересного.