Нина и лорд
Шрифт:
— Ее отец мертв — сказала я, дабы пресечь эти причитания.
— Понятно. Я сожалею.
Гейн умолк и больше не подымал щекотливую для меня тему, правда попытался предложить мне денег, но я не стала одалживаться, идти под залог к человеку, которого так мало знаю, при всех симпатиях, верх безрассудства.
А поступков по велению сердца я решила больше не совершать. Хватит с меня истории с Тсаем. Подумала и осеклась, я запретила себе думать о лорде, запретила горевать и плакать. Ни к чему, у меня есть Юля, и новая жизнь, а о прошлом следует забыть как о пропущенной электричке, всё, ее не вернешь, она не приедет обратно за мной и надо садится на следующую. Хотя не очень-то у меня получалось не оглядываться в прошлое, сердечко болело, душа ныла, и тянуло порыдать, но я мужественно пресекала все порыдательные
Что касается моих снов, то они не то чтобы ушли, но как- то отстали от меня, болтались позади сознания глухим фоном, который шебуршал как мышь в шкафу, но не мешал спать. Как только я поняла, что мои сны это не альтернативная реальность, а проказы демона, у меня спал эмоциональный блок: это дурная фантазия потусторонней сущности, а моя жизнь вот она передо мной, а не во снах. Плохая или хорошая, это уже другой вопрос, но будем исходить из того что есть, будем жить.
Дворец Аур Ишь был расположен на окраине города, чудесный дворец, он очень напоминает прекрасные сооружения, которые описываются в восточных сказках. Замок был построен на высоком скалистом обрыве и выглядел настолько гармонично, что на первый взгляд невозможно точно определить, где заканчивается скала и начинается постройка.
Устремленный в небо трехэтажный дворец поражал сложностью архитектурной задумки, это похоже на пирамидку, которую строил трехлетний ребенок, этажи наложены друг на друга несимметрично, и создается эфемерное впечатление, что эта ажурная постройка вот-вот завалится в бок, а, тем не менее, стоит уже века. Отличительной особенностью этого строения являлось внутреннее устройство. Гейн таки уговорил зайти меня внутрь. Оно представляло собой череду запутанных коридоров и лестниц, чередующихся с залами различной величины и назначения. Видимо такая фантазия архитектора, объяснялась желанием, создать эффект уединения для обретших друг друга пар. Фасад дворца украшает очень тонкое и искусное художественное оформление, а на его окнах вместо обычных стекол установлены цветные витражи. По словам Гейна, благодаря этой особенности в разгар солнечного дня длинные коридоры замка бывают залиты разноцветным свечением, что делает обстановку еще более таинственной.
Что касается посетителей этого дворца, то все выглядело более чем прилично. Никаких разнузданных оргий, ахов, вздохов, и задранных юбчонок в уголках. Маленькими стайками, разряженные в шелка дамы чинно прохаживалась коридорами дворца, и мило переглядывались с многочисленными кавалерами. Причем, представители сильного пола, не вели себя как оголтелые самцы во время случки, а наоборот хотели понравиться, отпуская то и дело весьма витиеватые комплименты, младым и не очень девицам. И это были не скабрезные шуточки, а, именно, выражения счастья и довольства от хотя бы видения столь малочисленной прекрасной половины человечества.
Гейн повел себя как истинный страж, и не допускал ко мне излишне ретивых ухажеров, за что я ему была искренне благодарна. Он действительно не пытался увлечь меня в уголки страсти, а просто показывал наиболее значимые для истории его государства фрески, картины, поддерживал под руку, и всячески облегчал весьма утомительный ознакомительный день для меня.
Когда наступили сумерки, я попросила о пощаде, и Гейн проводил меня в гостиницу. Дусик так не объявился, тревожные звонки на мой артефакт связи не поступали. Я чувствовала себя спокойной и довольной, уж давно я не получала столько сразу приятных впечатлений. Не надо было ни под кого подстраиваться, в этом чертовом Рихаре я уже и забыла, то великолепное ощущение, когда ты нравишься такой, какая ты есть. Я уже молчу, что об опостылевшем мне статусе дойра, здесь ни разу не вспомнили.
— Гейн, я наверно, пойду, пора спать — после сытного ужина в кофейне под отелем, слегка с сожалением сказала я, не хотелось заканчивать такой замечательный вечер, но задерживать дольше моего стража мне было неловко, мало ли может у человека дела, а он таскается за мной целый день.
— Да, идите, конечно, я расплачусь. Ваш номер 25 на втором этаже.
И я пошла, если честно, слегка разочарованная, от зноя и комплиментов Гейна, и общей расслабленности хотелось какого-то рожна.
— А вы действительно хотите спать? — спросил меня голос на подходе к номеру.
Шикарный страж
В номер мы зашли с трудом, очень тяжело было двигаться, слишком трудно одновременно целоваться, снимать одежду с друг друга, и хвататься руками куда дотянешься. Впрочем, Гейн быстро пресек мои попытки к активным действиям и уже в номере зафиксировал мои руки над головой и стал целовать, свободной рукой лаская мою грудь. Он мучил соски, поглаживал живот и наконец-то добрался до бедер, запустил руку между ног, и я зашлась сладким стоном. О боги, как же приятно встретить мужчину, который знает, что там надо делать. Не смыкает грубо, не теребит как звонок настойчивый посетитель, а именно медленно и в тоже время настойчиво настраивает твое сосредоточение сладострастия до нужного звучания, а звучала я в эту ночь как самая романтичная баллада. Что мне понравилось, он не все время доминировал надо мной, а все же позволил с удивлением и радостью, видать, в здешних краях это было не принято, ласкать себя. Я танцевала на нем свое лучшее танго, я пела под ним свои лучшие арии, и мы вместе падали вниз водопада и поднимались на волнах горячего гейзера. Это было прекрасно, удивительно, незабываемо во всем, так тягуче и нежно меня еще не любили, и я ни разу не пожалела об этих трех ночах. Да простите, увлеклась. И не каюсь. Когда тебя прижимают спиной к своей груди и врываются одним движением, а потом ставят тебя в позу кошечки при этом шепча: моя богиня, а ты буквально через миг содрогаешься в немыслимой неге экстаза, трудно не забыться, да я женщина и ни что человеческое мне не чуждо.
Не смотря на наш бурный роман, Гейн про дела не забыл, и действительно мне помог с бумажной волокитой, в ущерб себе, между прочим, через три дня мои документы были готовы, и я поехала на границу рабузских земель. Куда не смотря на угрозу изнасилования от воинствующих ксифок, меня отправились провожать: и Гейн, и Дусик. Впрочем, я сгущаю краски, Гейн выбил для меня в сопровождение отряд из десяти воинов, так, что угроза была, но не так чтобы очень.
Кстати о Дусике, эльф, похоже, обрел свое счастье, не знаю надолго ли, но пока он был твердо намерен задержаться в Тавуре. На следующее утро второго дня в Энсарнае, когда я, хвала богам, успела выставить Гейна, ко мне явился эльфеныш с зацелованными губами и горящими глазами. У него все случилось и ему понравилось, я впервые видела своего друга таким счастливым и воодушевленным. Надеюсь на будущее, мой эльфик не скоро вернется в Рихар, тирбишцы к моему вящему удовольствию отличаются постоянством. В чем меня убедил Гейн, обещав, ждать несмотря ни на что, и меня и дочь. Я ничего ему не обещала, слишком неопределенной на сегодняшний день была моя жизнь, слишком много осталось незакрытых тем в Рихаре. Но стоило себе признаться, если прицельно смотреть на него и Мориани в качестве спутников жизни, то я более склонялась к Гейну.
Вот и Рабуза, ксифки нас встретили весело. Вооруженный отряд их двадцати баб заявил однозначно: опустить оружие, мужчинам с поднятыми руками проследовать за ними. Ишь, террористки местные, не знаю, как остальных, а своих мужчин я вам не отдам, я еще та царица амазонок Ипполита. Ну, что ж дамочки повоюем. Свое я отдавать, не намеренна, удачи вам.
Тирбишцы на террор акцию местных амазонок отреагировали спокойно, оружие положили с глубоким вздохом, и направили лошадей к воинствующим анорексичкам.
Ксифки, конечно, страшные, как вся моя жизнь. Это ж сколько мужикам выпить приходится, чтоб ими соблазниться. Дистрофичесные, высокие как каланча, плоские как доска, землистый цвет кожи, блеклые черты лица, и очень невыразительные глаза. Точно, что духи пустыни, не бабы, а песочные башни. В душе я их, конечно, понимала, ну, кто на таких позариться, только, что под дулом пистолета. Или в данном случае, копей.
— Гейн, почему никто не сопротивляется? — с удивлением спросила я.
— Никто не хочет погибать, победить духа пустыни сложно, проще дать им, то, что они хотят, и вернуться домой — спокойно пояснил мой страж.