Нищий и принцесса
Шрифт:
Абрамов выходит меня проводить до такси, опять берет меня за руку и преданно на меня смотрит. Я очень стараюсь быть лапочкой. А потом он наклоняется и целует меня в щеку, это вызывает во мне бешенное отторжение, но я думаю о том, что примерно на этом же месте у моей мамы свежие ссадины и стою молча. Это надо сделать. Он не урод. Я привыкну. Остался только последний штрих.
Быстрой походкой от бедра, как никогда уверенная в своем решении, я спешно направляюсь в свою комнату. Скворец должен ждать меня с веником. Сейчас я его немного удивлю!
Глава 13
Скворец
Грызу
– Раздевайся!
– говорит командным тоном, - Я тебя хочу!
Я тревожно сглатываю и наблюдаю за тем, как агрессивно она стягивает с себя колготки и платье.
– Прямо сейчас?
– говорю удивленно.
– А ты что, чем-то занят?
– гаркает на меня озлобленно, - Ну че ты сидишь?
– Да… мы же вроде не п-планировали, - начинаю заикаться, - У меня с-с собой даже ничего нет…
– А ты что болеешь еще чем-то, кроме туберкулеза и чесотки?
– Нет…
– Тогда пофиг!
– Стелла срывает с шеи какую-то подвеску не расстегивая замок.
– Сегодня я тебя боюсь… Может быть лучше, как раньше?
– я строю идиотское лицо и кручу в воздухе двумя пальцами.
– Нет!
– цедит железно, залезает на меня верхом и впивается в мои губы.
Ну нихрена себе соскучилась… Мне, конечно, приятно, но сегодня она особенно дикая и через чур странно себя ведет. Меня возбуждает, что она постанывает от одних поцелуев и снова кусается, а еще, кажется, она собирается вырвать мне все волосы.
– Может хотя бы выключим свет?
– спрашиваю полушепотом.
– Нет, хочу при свете!
Ну ладно. Но я представлял себе это по другому…
***
– Было больно?
– спрашиваю негромко и глажу ее по голове.
– Терпимо…
Теперь она слишком спокойная, лежит и размеренно дышит, обнимая меня руками и ногами. Стелла засыпает, но всего на час, мне не хотелось ее тревожить, поэтому я не вставал, чтобы выключить свет, наверно, он ее и разбудил. Она целует меня в плечо, а потом начинает водить пальцами по моему животу, вокруг мелких татуировок.
– Почему они у тебя такие уродливые?
– Они нормальные, - я улыбаюсь.
– Ну серьезно, их что трехлетний ребенок делал?
– говорит мягко.
– Нет, пятнадцатилетний Хмурый… В тот год мы хотели быть татуировщиками, вот и били друг другу всякую фигню! А потом поняли, что погорячились.
– А ты что, тоже умеешь?
– она слегка приподнимается и внимательно на меня смотрит.
– Да не особо, только если что-то подобное…
– А у вас есть машинка?
– Где-то валяется, но она дешевая, дурацкая и рвет кожу.
–
– Зачем?
– Я хочу такие же!
– Ты че, вообще спятила?
– я смотрю на нее не отрываясь.
– Я серьезно. Мне нужны такие же татуировки, вот прямо поуродливее!
– Стелла, да что с тобой происходит?
– Ничего, просто мне нравится такой стилёк! Я все равно сделаю! Поэтому, давай лучше повеселимся и ты на мне порисуешь!
– Нет!
– заявляю резко, - Я не знаю, что у тебя за бунтарский протест, но не трогай тело! Ты тысячу раз об этом пожалеешь!
– Я не пожалею!
– Стелла, нет!
– я сверлю ее тревожным взглядом и грозно свожу брови.
– Денис, ну пожалуйста! Набей мне что-нибудь! На память!
– говорит очень ласково.
По имени она меня вообще никогда не называет, надо показать ее врачу…
– Что значит, на память? Я пока не собираюсь помирать.
– Давай хотя бы одну… - Стелла делает слишком милое личико.
– У меня очень кривые руки!
– я мотаю головой.
– Ну и что…
– Так тебе потом так ходить, а мне на это смотреть, - я все еще не теряю надежду ее отговорить.
– Ну я же смотрю на твоих уродцев!
– она улыбается, а потом наклоняется и начинает целовать мою кожу с дурацкими рисунками.
Интересно, кто-нибудь может похвастаться такой же ненормальной девушкой?
Стелла все таки меня уговорила. На одну и маленькую. Мне кажется я никогда в жизни так не волновался, мои руки начали трястись еще по дороге в общагу. Мне ужасно не хотелось ее портить, но я уже понял, если Стелла что-то решила, она не отступит. Самое сложное, что у нее вообще не было идей, что это должно быть, сказала, что ей все равно и чтобы я решал сам. Как взять на себя такую ответственность? У меня же реально никакой аккуратности и таланта к рисованию, только более-менее ровный почерк. Место для татуировки ее тоже не интересовало, но когда я объяснял в каких местах бить больно, а в каких не очень, Стелла сразу же выбрала одно из самых больных - ребра. Сначала я долго тренировался ручкой, психовал, стирал и снова рисовал, то примитивные узоры, то сердечки, то смайлики, все это кривое дерьмо совершенно ей не шло. А потом решил, да ну ее нафиг, хочет изуродоваться- вперед, мне то какая разница, будет на ней что-нибудь страшное или нет. Для меня ничего не изменится. В очередной раз стер все свои художества и взял машинку. Напряженно выдохнул, собрался и не обращая внимания на Стеллин жалобный писк, стал аккуратно водить иглой по ребрам, под грудью справа. Это было недолго и, надеюсь, не очень больно, по крайней мере кожу я ей не порвал.
Я заклеил тату пленкой и опустил вниз шелковую майку. В знак благодарности, Стелла сразу же больно меня укусила и сказала, что я не предупреждал ее, что это до такой степени больно и это ее последняя татуировка в жизни. Вот и умница! Правда, я чуть не поседел!
– Ты не хочешь посмотреть?
– Да нет, потом!
– она отмахивается.
– Ну ладно, - отвечаю расстроено, вообще-то мне хотелось, чтобы она посмотрела, - А мне будешь что-нибудь набивать?
– А можно?
– в ней сразу проснулся энтузиазм и она поднялась на кровати.