Нищий Король
Шрифт:
— Гляжу камеры — то переполненны, — заметил король — тесть.
— Ещё бы! — подтвердил капюшоноголовый — Камеры рассчитаны на четверых заключённых, а мы забиваем их по пятьдесят — шестьдесят.
— Да, времена нынче нелёгкие, — задумчиво произнёс король — тесть и, спохватившись, быстро спросил — вы одну камеру очистили?
— Так точно! Камера нумер двести пятнадцать очищена по вашему приказу!
— Давай ключ, — коротко повелел король — тесть.
Капюшоноголовый снял один из ключей со своей тяжёлой связки и, низко поклонившись, протянул ключ сюзерену, тот быстро взял его и жестом отпустил прислужника.
— Цензуру в печати наводите, папаша? — с ухмылкой спросил Король Многоземельный.
— Это они во вчерашнем вечернем выпуске то
— А остальные, они кто? — Король Многоземельный шёл бок о бок с тестем.
— Да эти здесь, уже, давненько, — припомнил король — тесть — ещё с революции. Тогда многие бездельники стали собираться на улицах, бузотёрить, кричали, требовали моего отречения от престола. А я — человек чувствительный, тонкого психического устройства, обидчивый. Я посиневшими пальцами за трон держаться не стану! Как только народ сказал мне, что больше в моих услугах не нуждается, я сразу же взял портфель под мышку и ушёл. Ушёл в бункер, откуда позвонил по секретной линии и приказал всех кто против меня посмел хайло раскрывать, всех, невзирая на пол и возраст, вязать и в подземелье, всех до одного! — король — тесть потряс кулаком, предаваясь тревожным воспоминаниям — Но, к сожалению, на нашей бренной земле не бывает справедливости и делающим добро воздаётся злом, и сколько добрых дел я не сделал (для себя), а, всё — таки, ответом мне была чёрная неблагодарность! Те же самые люди, которые, когда я восходил на престол, принимая на себя бразды правления, умоляли меня о куске хлеба, они же, теперь, требовали моего низложения! За что? Ведь хлеба они не получили! Разве этого мало? Свиньи неблагодарные! — король — тесть нервно кусал губы, снова переживая трагичность тех бурных дней — Но хоть и пришлось мне покинуть пост отца государства, а всё же добрые люди, верные присяге, так, и осталисьсь в милиции, в прокуратуре, в судах, так что, когда против меня попытались сфальсифицировать дело о, якобы, похищении и пытках, да что там греха таить — казнях, то, компетентные органы, проведя расследование, которое надо сказать обошлось мне недёшево, установили мою крайнюю невиновность и полную непричастность. Правда, газетёнки, им следствие не аргумент, до сих пор пытаются убедить общественность, будто я удерживаю всех этих людей, часть из которых ты имел удовольствие лицезреть в переполненной камере. Лжецы, отъявленные лжецы! — король — тесть остановился и внимательно поглядел на трёхзначное число выгравированное над железной дверью.
Число это было — двести пятнадцать.
— Пришли! — объявил король — тесть, вставил в скважину ключ и, провернув его, отворил дверь, за ней чернела непроглядная тяжёлая тьма.
— Куда пришли? — удивился Король Многоземельный.
— Туда куда ты и хотел, — мягко объяснил король — тесть — за этой дверью я храню свои капиталы, заходи — забирай.
— Вот за этой дверью? — Короля Многоземельного почему — то стали глодать сомнения — А это случайно не камера двести пятнадцать, которую ты приказал освободить, зачем — то?
— Нет, это не она, — совершенно спокойно ответил король — тесть — тут, видишь, совсем другое число написано.
Король Многоземельный напряжённо уставился на число выгравированное над дверью, но как он не силился, а цифири, всё одно, не знал.
— Что же ты встал? — удивлёно спросил король — тесть — Или, может быть, ты, уже, не хочешь миллионов? Может тебе понравилось ходить жалким холопом?
— Дурости ты, папаша, говоришь! Как это не надо миллионов? — изумился Король Многоземельный — Зачем же я твою дочку замуж брал?
— Так заходи, чего же ты стесняешься? — уговаривал король — тесть, при этом его тонкие губы расплылись в масляной улыбке.
Король Многоземельный, уже, подступив к двери, резко остановился — его, вдруг, осенило! Он сунул пальцы
Многоземельное Величество оказался один в темноте пустой камеры.
— Дурак ты, папаша! — выкрикнул он погромче, что бы тесть хорошо расслышал — И шутки у тебя дурацкие!
Но из — за двери никто не ответил.
— А ну и хер с тобой! — обозлился Многоземельный Король на тестя — Ладно, где тут миллионы сокровищ?
Он вытянул вперёд руку с хрусталиком, освещая пространсто перед собой, но, вопреки ожиданиям, ни гор драгоценных каменьев, ни сложенных штабелями золотых слитков, он не увидел, только две пары голых нар и больше ничего.
Его Величество протиснулся в узкий проход между нарами и, став на четвереньки, заглянул под нижние — может там найдутся пачки долларов?
Долларов под нарами не оказалось, да и не только долларов, никаких других валют, тоже, не обнаружилось.
Зато там было ведро.
— Ну тут уж, внутри, точно, должно быть что — то ценное! Не зря же его в эту жестяную штуку спрятали, — подумал Король и запустил руку в ведро, оно оказалось до краёв заполнено какой — то рыхлой субстанцией — Ага! Хитрый папашка спрятал драгоценности на дне, не иначе! — догадался Король и засунул руку по самое плечо, шаря пальцами по дну, но, как это не невероятно, ничего ценного так и не нашёл — Гадский папа! — выругался августейший и вытянул руку из ведра, она вся пыла облепленна тем сортом шоколада, который ему довелось попробовать в первый день своих странствий, так что во второй раз он не стал кушать эту сладость, которая к тому же сильно резала по органам обоняния.
Король, сперва, отёр руку об угол нар, а, потом, протёр подолом тоги.
— Вот же папаша — негодяй, — пробурчал Король — что он себе удумал? Что за игры? Если он думает, что это поможет ему сбавить цену, то он глубоко ошибается, он мне ещё и компенсацию заплатит за эти шуточки!
Он вернулся к двери и толкнул её, но тщетно, она была надёжно заперта.
— Эй, папаша! — крикнул Король Мнгоземельный и в его голосе было слышно нароставшее раздражение — Отпирай, старая сволочь! Если ты хотел меня обмануть, то тебе ничего не удалось! Я всё понял, я раскусил тебя! Меня так легко не проведёшь! Я не лыком шит! — он ударил в дверь ногой и грохот удара прокатился по коридору — Я знаю, что здесь денег нет, меня на мякине не проведёшь! Мне, начинает казаться, что это, вообще, не деньгохранилище! Открывай, мерзавец! Я тебе уши — то надеру! Я тебе покажу, как со мной шутки шутить! — и он обрушил град ударов на ни в чём не повинную дверь, перемежёвывая грохот ударов отборнейшей трёхэтажной бранью.
Король бился так минут десять, на лбу его, уже, выступила испарина, а голос стал сиплым от криков, когда он, наконец, услышал топот ног по коридору.
— А! — возликовал Король — Бегишь! Испугался! Мало испугался! Сейчас ты меня узнаешь!
В камере, под потолком, загорелась лампочка, осветив грубый бетонный мешок жёлтым тусклым светом.
Замок, открываясь клацнул и Король сам подталкивал дверь, помогая открыть её поскорее. У него, уже, руки чесались наотвешивать тестю хороших пощёчин, что бы, впредь, не забывал с кем имеет дело!
— Готовь рожу, старая скотина! — воскликнул Многоземельный, вырываясь в коридор, но, тут, совершенно неожиданно для себя, он лоб в лоб, столкнулся с, недавно виденным, человеком в капюшоне — колпаке и кожанном фартуке, а за его спиной, как успел заметить Его Величество, толпились, ещё, какие — то люди, все в масках.
— Где папаша? — заорал Король на капюшоноголового, раздосадованный тем, что приходится иметь дело с хлопами и, не в силах дождаться ответа, занёс руку, что бы выдать призренному пощёчину, но тот опередил движение монаршей руки и пнул агустейщего в живот подкованным сапогом.