Нищий Король
Шрифт:
— Что, скотина? — ласково шептал Король — Признаёшь меня? Кто тебя первым приручил, у кого ты столько жира наела на боках? Помнишь, а?
Обезьяна склонила голову набок и издала мелодичный гортанный звук.
— Вижу, что помнишь хозяина, — Король улыбнулся — кто тебе виллу на берегу озера Комо подарил? Опять я! Я — твой хозяин, а ты на меня рычишь, как не стыдно, ай — яй — яй!
Обезьяна подошла к августейшему вплотную и с любопытством тронула его лапой, а потом, с опаской, стала обнюхивать полу его шинели.
— А!
Обезьяна преданно поглядела в глаза августейшему и вытянула впрёд лапу с открытой ладонью в характерном жесте, означавшем — Дай!
— Попрошайка! — пожурил обезьяну Король, но та, совсем не обиделась и руки не отняла.
Монарх вынул из кармана шинели пачку банкнот, долларов ША, взял одну купюру и положил в ладонь обезьяне.
Примат, обрадованно запрыгал, подёс купюру к носу и, с удовольствием, втянул её запах, а затем, дрожащими пальцами, затолкал её себе в пасть и блаженственно зачавкал.
У Зайчихи округлились глаза:
— Ты, что ей доллары вскармливаешь? — опешила она.
— Ну нету у меня британских фунтов, — почему — то обиделся Король — даю, что есть. Наши она, вообще, и в лапы не берёт.
— Я никогда не слыхала про обезьян, которые бы питались валютой, — Зайчиха почесала в затылке.
— Вот почему я не брал в помощь гвардейцев, — Король дал обезьяне ещё одну купюру, которую она тут же сунула за щеку — хлопы не должны знать об обезьяних пристрастиях. Они же верят, что это всё искренне. За даром. Если хамы прознают о том сколько обезьяна потребляет валюты, чего доброго, перестанут ей верить и её колдовство больше не будет на них срабатывать.
— Так ты хочешь использовать обезьяну в свою пользу? — Зайчиха, тихонько бочком, подобралась к государю и потянулась к пачке денег, что бы и себе урвать купюру.
Обезьяна резко повернула к Зайчихе голову и предупреждающе зарычала, обнажая жёлтые клыки.
Зайчиха почла разумным отойти в сторонку.
Обезьяна съела тысячу долларов, срыгнула, поглядела на Короля преданными глазами и мягко, как лохматый колобок, влезла августейшему на руки, обхватив его шею длинными передними лапами, и прижалась к нему, как к родному, что — то нежно заукав.
— А что это вы тут делаете? — над краем ямы показалась безухая голова Зайца — А! — вскрикнул он завидев обезьяну, но быстро понял, что она, уже, не опасна и сам спустился в яму, что бы поближе поглядеть на диковинного зверя — Эта сволочь лохматая, между прочим, ухо мне откусила, — пожаловался косой, потрогав себя за огрызок на голове.
Обезьяна повернула морду к Зайцу и, отвесив нижнюю губу, сделала косому гримассу.
Заяц в долгу не остался и, сунув себе два пальца в рот, растянул щёки и вывалив язык, сделал:
— Бе — бе — бе!
Обезьяна изумлённо подняла толстые брови, её мясистые губы зашевелились и она произнесла резким визгливым голоском:
— Представься
— Ни фига себе! — Заяц шарахнулся в сторону — Она говорящая!
— Нет, — разубедил его Король — это у неё так звучит брачный клич, схож с человеческим языком. Ей показалось, что ты тоже представитель её вида.
Король поднялся и вылез из ямы, бросив Зайцам через плечо указание:
— Выкапывайте деньги!
— Мы!? Выкапывать!? — возмутилась Зайчиха — А ты, что же сачковать будешь со своей мартышкой?
— Вчера время поджимало, потому я и копал, а сегодня я никуда не спешу, могу и подождать, так что — копайте! — Король вытянул стодолларовую купюру и дал обезьянке со словами — Ах, ты ж моя лакомка! — и чмокнул её в скошенный морщинистый лобик.
ГЛАВА 21
Походные кухни королевской армии варили обед.
Ночь, вопреки ожиданиям прошла почти, спокойно, никакие демонические голоса из радиоприёмников никого не пугали — те, единожды сработали, около первого часа ночи, всего на несколько минут, но трансляция, внезапно оборвалась.
Хотя, весь старший командный состав, пропавший ещё вчерашним утром, так и не объявился.
Гвардейцы находились в полной растерянности и поговаривали о том, что после обеда, нужно будет сниматься с лагеря и возвращатся назад, ведь если в этих лесах водится что — то такое, что извело таких живучих сволочей, как Король и зайцы, то, явно, оставаться здесь небезопасно.
Каково же было всеобщее ликование, когда на опушке леса появился Его Величество собственною персоной!
А за ним выскочили и зайцы — тут общеармейские радости сразу поутихли.
Король, с мешком за спиной, под крики «гип — гип ура!», спустился в лагерь, где его обступили гвардейцы, безумно радовавшиеся тому, что вожделенные паркоместа, которые им были обещаны, внось обрели реальные очертания.
На плече у Короля сидела жирная, мерзкого вида обезьяна, она скалилась на всех, и показывала непреличные жесты, которым успела научится у Зайца с которыми, всю дорогу, вела активный диалог на пальцах.
Наличие у монарха нового питомца, вызвало оживлённый интерес в рядах войск.
— Да — да, — подтверждал догадки гвардейцев Король — это та самая волшебная обезьяна, проповедница любви и мира, именно она!
Примат скалился на солдат, испражнялся себе в ладонь, клал в рот и пережевав, метко плевался в военнослужащих фекалиями.
— Ну с таким — то союзником, победа нам обеспеченна! — радовались солдаты.
— Как вы смеете, скоты неблагодарные! — возмущался Король — Это со мной победа обеспечена!
Величество раздал с дюжину пощёчин, воспринятых гвардейцами, как милость, ведь лучше стерпеть пощёчину от самого Короля, чем быть сведённым с ума волшебной педерастической обезьяной, и ушёл к себе в шатёр затребовав подать ему трапезу.