Нищий Король
Шрифт:
Короля же золотом было не удивить — он крепко держал баранку, борода его развевалась на ветру, зубы щёлкали — глазища свёркали, он весело гоготал, наблюдая в зеркало, как разносит очередную машину из армейской колонны.
Через две — три минуты королевский лимузин влетел на столичные улицы, Его Величество ознаменовал это дело длительным зажатием клаксона.
Зайцы, поняв, что опасность миновала, выбрались из своего убежища и вертели головами по сторонам.
Сбавив скорость, они ехали по широченной дороге окружённой строями железобетонных небоскрёбов упиравшихся макушками в небеса.
Улицы
— Однако, что — то нас тут не особо встречают, — с подозрением произнесла Зайчиха, а Заяц, испуганно сглатывал слюни.
— Да кому вы нужны без меня? — Король презрительно хмыкнул и, привстав, оглянулся назад, что бы хоть на глаз, оценить примерное количесто потерь.
Великая королевская армия изрядно поредела, около одной её трети полегло под беспощадной золотой бомбардировкой, что не могло не порадовать государя, ведь, теперь можно было меньше заплатить.
— Потерь нет! — констатировал Король ущерб нанесённый армии.
— Да выходит и ты — то не сильно кому — нибудь нужен, — заметила Зайчиха — что — то я не вижу, что бы тебя приветствовали восторженные массы.
— Должно быть стесняются, — предположил Король — бояться, что я их ругать буду. Кстати, правильно боятся.
— Глядите! — воскликнул Заяц и указал на стоявшую на перекрёстке маленькую худую фигурку с толстой сумкой через плечо.
Фигуркой оказался чумазый мальчик, со стопкой свежих, только отпечатанных газет. Он сам подбежал к лимузину, подал Зайчихе один экземпляр, не спрося за это никаких денег, и, поклонившись, убежал.
Зайчиха, несколько удивлённая, развернула издание и зачла с первой полосы:
— Редакция нашей газеты спешит поздравить всех жителей столицы и всего королевства с радостным и знаменательным событием! Сегодня Его Величество Король Многоземельный, наш законный государь и повелитель торжественно вернулся в свою столицу! Ура!
— Видите, — с самым равнодушным видом сказал Король — я же говорил, что меня здесь ждёт торжественная встреча.
— Так где же встречающие? — Зайчиха поглядела по сторонам и, действительно, увидала, как построившись цепочкой, из переулка выходят какие — то люди, каждый из них держал в руках по транспоранту с приветственным лозунгом.
Это начинали подводить первых бюджетников.
Школы, профессиональные училища и высшие учебные заведения, только успели получить разнарядки и начинали гнать своих питомцев и преподавательский состав для праздничного въезда Его Величества.
Пустынные улицы постепенно заполнялись шумными толпами. Появились и милиционеры, взявшиеся за регулировку проезда, с целью обеспечить колонне королевской армии беспрепятственный проезд, и, попутно, хватавшие всех кто осмеливался открыто высказывать недовольство возвращением государя.
Отточенные социальные механизмы быстро отойдя от шока из — за внезапно сменившейся власти, завертелись в многолетнем настроенном ритме. Люди дружно выстроились по обеим обочинам дороги и, как было велено начальством, душевно приветствовали Короля.
Его Величество, с абсолютно равнодушным
Заяц же, наоборот, стоял во весь рост, сверкая орденами, и приветственно помахивал лапкой в ответ на ликующие крики.
Зайчиха просто сидела, закутавшись в шубу и грызла край мундштука, так как сигареты у неё вышли.
Народ ликовал!
В большом тронном зале украшенном гобеленами с королевским гербом, под десятью хрустальными люстрами с позолотой негде было яблоку упасть. Живое море людей — все в роскошных костюмах, сверкая драгоценностями и жемчужными улыбками ожидали каждый своей очереди на честь засвидетельствовать Королю многоземельному своё низкоподданическое расположение. Они скопились в дальней половине зала и по очереди, кто с супругой или каким другим родственником, по выкрику церемониймейстера, переходили по узкой красной ковровой дорожке тянувшейся через второю половину зала к подножию золотого трона, на коем, под алым балдахином, восседал Его Величество.
— Его превосходительство — королевский прокурор и его превосходительство сенатор верхней палаты парламента! — церемониймейстер ударил окованным концом посоха по мраморному полу, вызывая на поклон к государю сразу двух влиятельных господ, ибо были они братьями.
Два толстых увальня, с зализанными гелем седыми волосами, затянутые в костюмы от Версаче, с рыцарскими лентами через плечо, да с орденами, размером с блюдце, за усердную службу на благо отечества, робко вышли вперёд, и взяв друг друга за потные ладошки, быстро перекрестились и, вперевалочку, как две жирных уточки, заковыляли по красной дорожке, помеж двух рядов королевских гвардейцев — усачей в меховых шубах.
Его Величество вальяжно раскинулся на троне, выставив вперёд одну ножку в алых панталонах и белых чулках, он поигрывал носочком усыпанной бриллиантами туфельки (тяжёлые уродливые пынеходы он забросил).
Выражение лица у Короля было утомлённое, он с самого утра принимал желавших облобзать его руку, а стоявший рядом Заяц, в парадном кителе, обтирал королевскую руку после поцелуев батистовым платочком. На плече у августейшего примостилась педерастическая обезьяна, в лапах у неё была толстая пачка денег, часть из которых уже была у примата в пасти, и обезьяна, тщательно работая челюстями, пережёвывала излюбленное лакомство.
— Любопытно куда это моя сестричка — шельма подевалась? — разговаривал Заяц с государем, натирая ему ручку перед предстоящим целованием.
— Соскучился? — лениво спросил Король.
— Что ты! — Заяц закончил вытирать руку и провёл рукавом по наградам на кителе, ему показалось, что они, слегка, запылились — просто предпочитаю точно знать где она находится, для собственной же безопасности.
— Так она получила от меня маленькое имение с пятью десятками хлопов, — Король внимательно разглядывал медленно приближавшихся к трону двух толстяков — и, представь, сразу его продала, и, последнее что я о ней слышал, купила билет на поезд следующий на загнивающий запад.