Нищий Король

Феликс Неизвестный

— Да, — согласился с Зайцем рыба, которому приходилось тяжелее всех — я бы, сейчас, с радостью окунулся в ту мелкую лужицу.

Но на споры и препирания ни у кого, уже, не было сил, они все расплостались на жаркой земле и один за другим впали в сон, который, хоть на какое — то время, избавил их от мук жажды и голода.

Во время сна все часто ворочались, безуспешно пытаясь избавиться от душившей жары, Заяц плакал и потирал лапкой обрубок уха, а Лещу снилось, что его жарят на сковородке на пальмовом масле, и регулярно тыкают вилкой, от чего, в реальности, он нервно бил хвостом по земле и широко раскрывал жабры.

Спали долго, по крайней мере так почувствовал Король, проснувшись. Раскрыв глаза он не

уловил никакой разницы, было так же темно, как и с зажмуренными веками. Его Величество, совершенно, не чувствовал себя отдохнувшим, ему не хотелось подниматься, ведь, опять придётся идти этими бесконечными тоннелями неизвестно куда, да и удастся ли выйти вообще? К тому же свет Рождественского подарка угнетал и его, монарх это понял, отдохнув от него, и так, в темноте, было, всё же, легче, чем когда тебя пронзали эти чистые искрящиеся лучи, словно фотографический реактив, проявлявшие самое нутро, какими бы вычурными словесами ты не прикрывался, за кого бы себя не выдавал…

Король тяжело вздохнул.

— Проснулся? — услышал он голос Зайчихи.

— Да, — вяло произнёс августейший — вот, только, сил встать, почему — то, нету.

— Это от голода, — пропищал в темноте Заяц.

— Не трави душу, — попросила Зайчиха и её живот громко заурчал.

— Ничего, — подбадривал свиту августейший — вот выберемся на поверхность, нажрёмся от пуза, так что поперёк горла стоять будет.

— Это интересно с какого перепугу? — слабым голосом спросила Зайчиха — На какие шиши? В ресторанах, пока что, да на рынке, харчи даром не отпускают, а платить нам нечем или, может, ты на работу устроишься, за тарелку жидкого супа, располовиненного водой?

— Бе! — выдавил из себя Король.

— Что не нравится? — гаденько рассмеялась Зайчиха — Твой же МРОТ, ты принимал!

— Правильно, — не спорил монарх — я же не для себя его принимал, а для скотов, хамов и прочего быдла, бездельников, живущих на подачки, за свой, якобы, труд.

— Ну так, поздравляю! — порадовала Короля Зайчиха — Теперь ты сам стал одним из хамов и, скоро, узнаешь цену господской подачки, если, конечно, нам посчастливится отсюда выбраться, в чём я сильно сомневаюсь.

— Ты что такое говоришь! — всхлипнул Король — Ты же недавно убеждала меня в обратном! В моём божественном происхождении!

— Так это было до того, как ты завёл нас в подземелье, на погибель! — фыркнула Зайчиха.

— Это, кстати, только вам вкалывать за миску похлёбки придётся, — сказал Заяц — а у меня, по ту сторону границы, денежки имеются на счету, я, в отличии от вас, только мы пересечём кордон, буду сыто жить не бья пальцем о палец!

— Да можно подумать ты когда — то иначе жил, — подловила его сестра — да и откуда у тебя на счету деньги возьмутся? С должности тебя давно попросили, а рассчётные ты прогулял и того раньше. Что же ты, тогда, выдумываешь?

— Не выдумываю, а быль говорю, — насупился Заяц — и деньги мне за погубленное на службе здоровье начислялись, а не просто так. Регресс у меня — вот так то!

Заяц и регресс

(быль)

Холодным октябрьским утром, в воскресенье, около шести часов, всё население посёлка «Зайчуткино», от мала до велика, собралось у, густо заросшего камышом, берега, протекавшей мимо их посёлка, не очень широкой, шагов до тридцати, речки.

Дикие утки, напуганные таким сборищем, тучами кружились, над рекой и возмущённо крякали.

Люди стояли, дрожа от холода и сырого воздуха, надуваемого ветром с реки.

Все молчали.

Никто не решался заговорить. Вчера им было объявленно о проведении в воскресенье добровольно — принудительного субботника, инициатором был, как обычно, их грозный председатель — Заяц. Велено было всем явиться к шести утра.

Все

и явились.

Не было, только самого Зайца.

Но никто не смел ничего высказывать по этому поводу, ибо косой руководитель мог специально притаиться в камышах, или залечь в траве, что бы через метод подслушивания изловить смутьяна, посмевшего критиковать начальство, участь которого, после этого, была незавидна. Но, первым делом такого бунтовщика заставляли писать объяснительную, одна из которых, даже, сохранилась в архивах и попала к нам в руки, её содержание, дословно, приведено ниже.

Ф. И. О. (скрыты)

Работника комплексной

Бригады

ЧП «Хвостик пумпочкой»

объяснительная.

Я, Ф. И. О, по собственной глупости и недоумству, при сдаче ночной смены, во всеуслышание, из личной злобы, сделал заявление о том, что наш непосредственный наивысший руководитель, а именно, Зай Филиппович Зайчиков — пидарас!

В последствии, трезво оценив свои слова, я утверждаю, что был категорически не прав, так как точно знаю, что Зай Филиппович — не пидорас!

Признаю, по нашему посёлку ходят упорные слухи, что Зай Филиппович — пидарас, но я призываю не верить этому, потому что Зай Филиппович — не пидорас.

Предлагаю, на будущее, во избежание подобных инцидентов провести общетрудовое заседание, которое посвятить тому, что бы поставить в известность всех работников нашего коллектива, о том, что Зай Филиппович — не пидорас, так как многие продолжают пребывать в неведении и полагают, что Зай Филиппович — пидорас, а это — не так! Зай Филиппович — не пидорас! Это должно вывести золотыми литерами на стене объявлений нашего предприятия, что бы каждый, новоприбывший и, просто, гость, едва войдя на территорию нашего хозяйства, сразу же, был поставлен в известность о том, что Зай Филиппович — не пидарас!

Дата. Роспись.

Этот, исторически ценный, документ сохранился благодаря тому, что его автор оказался единственным бузатёром — мятежиком, которого, за свою карьеру на посту председателя, помиловал Заяц, до того смогли его разжалобить искренние слова глубочайшего раскаяния, что он, даже, приказал вывесить копию объяснительной на доске приказов и объявлений, как образец покаяния и почтения к начальству.

И так, простояв один час, толпа начала проявлять признаки нетерпения, а именно — стоявщие в первом ряду стали глядеть по сторонам. А может Зай Филиппович не изволят сегодня явиться? Хотя, личная бригада персональных заячьих работников, уже, разбила шелковый шатёр в котором любил работать председатель, повара жарили люля — кебаб, официанты расставили на столике под сенью шатра бутылки с белыми и красными винами, то бишь, на лицо, были все признаки того, что председатель готовится к долгому и плодотворному труду на данной локации, а, стало быть, даже думать о том, что бы начать расходиться — было опасно.

К девяти часам утра, некоторые из собравшихся до того расслабились, что позволили себе присесть на траву и продолжать дожидаться председателя в положении сидя. Но, к счастью, это бесчинство не длилось долго и было прерванно звериным рёвом двигателя, едва заслышав который, все, мгновенно, подскочили на ноги, знали негодяи, что единственный агрегат, который мог издавать подобное рычание — это автомобиль их рачительного руководителя, неусыпно бдящего порядок и дисциплину.

Тут же, под всеобщий обречённый вздох, на пригорок вылетел семиместный ЗИС — 2, зарычал, набирая обороты и, разбрасывая колёсами комья грязи и бросился на толпу. Шутка эта была известная и работники сельскохозяйстенной организации, уже, хорошо её знали, потому, сразу бросились в рассыпную, помнили окаянные, что автомобиль председателя тормозить не будет, а, не приведи судьба кому своим бренным телом повредить машину, то до конца дней будет работать на ремонт.