Нисхождение короля
Шрифт:
Передо мной открываются двери, секретарь Никлоса почтительно клонит голову, с восторгом оглядывая роскошное платье. Час назад сестра отбыла с посольством в княжество Лапалия, и никого из близких не осталось рядом. Смутное чувство одиночества привычно заглушила, зажимая сердцем, оставляя только единственную мысль: «Ты прорвёшься. Справишься. Теперь только так».
И я вхожу в кабинет, где ожидает Его Величество Никлос Каргатский, мой король и опекун, стоящий ко мне спиной возле любимого окна. Воздух наполнен запахами вишни и табака, в пепельнице тлеет непотушенная сигара, рядом полупустой бокал коньяка и куча писем и документов. Даже до меня дошли слухи,
Двери закрываются, с нами остаётся тягостная тишина. Я не делаю реверанса, не сажусь в уютное кресло, только оглядываюсь по сторонам и медленно обхожу комнату, изучая на полках талмуды книг. Среди них вставки с фигурками животных и птиц, сделанные из камня и металла. Медведи, волки, вороны и орлы. Сплошные хищники, замершие в позе нападения. И книги только о политике, экономике и истории. Иду дальше, останавливаюсь перед небольшим баром. За стеклом видны пузатые бутылки крепких напитков и разнообразные бокалы и стаканы.
Этот кабинет отражает взгляды короля, но не Ника. Не думаю, что он таков, каким кажется сквозь призму этих чисто мужских предметов. И подсказку даёт женский портрет на стене, висящий наискосок от входа в комнату. С места посетителей он не виден, даже плохо проглядывается с королевского места, однако если знаешь, что ищешь — увидишь.
На портрете женщина в расцвете лет. Шёлковые белокурые волосы, яркие голубые глаза, тонкие жеманные губы, взгляд лукавый, ироничный. Лощёная красавица в небесно-голубом платье. Улыбка властная, но скорее открытая, как у человека, привыкшего отдавать приказы и не перед кем ни склонять головы. Сильная женщина.
— Женевра Каргатская, моя мать, — раздался голос от окна, и я обернулась. Никлос смотрит невыразительно, будто не он наряжал меня в это ослепительно-прекрасное платье и не он подбирал украшения, решая, какой доступной мне быть на балу.
— Очень красивая, — высказала свои мысли, всё-таки совершая малый реверанс и по жесту руки присаживаясь в кресло. — Жаль, что так с ней произошло.
— Лживое предсказание, из-за которого она поверила, что сможет родить дочь. Иногда навязчивые мысли становятся сильнее логики и разума. Она так страстно этого желала, что скрывала беременность до точки невозврата. Если бы отец узнал вовремя, он смог бы остановить это безумие, и они оба остались бы живы. Причудлива судьба, не так ли? Не появись тот предсказатель, ты бы не стала белой драконицей, а заговорщики не получили бы шанса провернуть свой трюк с Чёрной пьеттой. История пошла бы по иному пути.
— Человеческий предсказатель солгал, а вот эльфы знали, что произойдёт. Мою мать поили травами ещё когда твой отец был жив. Они готовились к моему рождению.
Ник кивнул, продолжая стоять у окна. Скрестив руки на груди, он искоса поглядывал на сгущающиеся тучи. Впереди ожидалась первая настоящая осенняя буря — предвестник прибытия короля Агондария.
Новая возникшая пауза лишь подчеркнула, как далеко мы оказались друг от друга.
— Как? — это всё, что смогла вымолвить.
А он вздрогнул, отошёл к столу, на меня не глядя, взял стакан, залпом опрокинул, звучно поставил, прикурил и сжёг дотла сигарету, растёр пепел между пальцев, отряхнул пыль с лацканов пиджака, сел на громоздкое кресло и посмотрел прямо. Он думал, я буду
— Несчастный случай. Его убил морской дракол. Это существо охраняло клетку спящего бога. Нас заманили под воду, а Арт с остальными был слишком громким, вот охранника и спровоцировали. Так не должно было быть, но так случилось, Сэл. Мне жаль, но я не успел остановить тварь. Могу сказать только то, что после я прикончил её, когда услышал твой зов.
— Я звала тебя?
— То, что они делали с тобой, причинило такую боль, от которой ты вызвала меня.
Ник вытащил из полки стола очередную сигару и закурил. Сизые кольца дыма разошлись в стороны, окружая нас сизой завесой дыма. Заслезились глаза, я было закашлялась, но остановилась. Что тут говорить — всё дело в эмоциях. Их было слишком много, а я теперь так легко плачу, что трудно удержаться. Но необходимо.
— Хорошо, — ответила просто, когда он замолчал. Мужчина нахмурился, ожидая иной реакции, но моя взведённая пружина ослабла, и я не стала устраивать истерику. Что тут говорить — король рассказал свою версию случившегося. Ни больше, ни меньше и иного от него не услышу.
Я опустила голову, разглядывая причудливый узор на платье. Его шили несколько месяцев, и планировали как часть выходного туалета. Никлос с самого начала хотел видеть меня такой, словно знал, что рядом не будет Арта. Потому что мой муж ни за что не одобрил бы такой наряд. Но я вновь молчу. Стесняюсь ли? Боюсь? И да, и нет.
А Ника как прорвало. Он говорит, что через полчаса начнутся танцы, что нам обязательно нужно будет вместе выступить, что мне необходимо сказать пару слов подданным, ведь я уже это делала, было бы неплохо подтвердить мой официальный статус. А каков он? Что за глупый вопрос! Разумеется, преемницы короны до момента рождения истинного наследника. Время сейчас смутное, трон должен оставаться в надёжных руках. А люди так высоко о тебе отзывались! Ты молодец, превосходно справилась со своими обязанностями, несмотря на случившееся… Не стоило только в Нимфеум плыть, но сделанного не воротишь. И вообще — нужно учиться защищаться! Пока выезжаешь на чистом везении, но так будет не всегда…
Ник говорил и пил. И больше не смотрел мне в глаза. И на вопрос, заходил ли он вчера, ответил односложно: «Да, но ты спала, и я ушёл», а голос такой сбивчивый, неопределённый… Наш разговор почти как монолог из его идей и мыслей. Он с нетерпением ждал встречи с Агондарием, очень хотел развернуть вражду миром и совершенно не реагировал на моё недовольство. Я не доверяла подводникам. Нет, драколы — это их создания, значит они виновны в гибели Арта. А после того, что они сделали со мной… Нет, я злилась на королевское расположение, и продолжала молчать, не показывая эмоций.
За всё время, что я была в этом кабинете, король ни разу не выказал сожаления о смерти Артана. Ни слова о том, что он чувствует из-за потери близкого друга. Будто смерть моего мужа ничего не стоит…
И когда я устала слышать одни и те же планы на будущее, собралась с силами и выдала желаемое, говоря жёстко, ультимативно, готовясь получить отказ, и не приемля его:
— После переговоров с Агондарием, независимо от результатов, завтра мы объявим о трагической гибели Артана на королевском задании. После чего ты отпустишь меня домой к семье Гадельер и Винцель, чтобы мы могли провести ритуалы прощания по традициям зелёных драконов. Ты дашь мне год на то, чтобы я могла прийти в себя. И только потом я вернусь в столицу. Не раньше. А может позже.