Нить судьбы-нить войны
Шрифт:
Приходит наш особист, парень он молодой, но серьёзный.
– Посмотри, Ярослав, вычислила его, Ласка. Что делать будем? Хитрованил, якобы засекал других на полигоне.- говорит начальник.
– Ты, послезавтра на передок едешь? Я с тобой. Струсит в пехоте и оставим, там быстро таких перевоспитывают.- предлагает особист.
– Товарищи командиры, нельзя мне на передовую. Меня убьют.- заскулил он.
– А чего в снайперы пошёл?- спрашивает начальник.
– Я думал, стану первым меня в школе оставят. Я с детства хорошо стреляю, в тире призы всегда брал. А её наука не даётся. Ну не вижу я противников. Это ж не мишени.-
– Выбирай, или на передок и докажешь, что не трус, или в трибунал.- говорит особист.
– Трибунал, то за что?- смотрит испуганно Цекало.
– За трусость.- пожимает плечами Ярослав.
– Передок, там шансы есть.- сникает парень.
Он не первый, был ещё такой. Тот до самострела дошёл, мол случайно указательный палец отстрелил, правда на левой руке. Только при обыске нашли у него письмо, где его отец приказывал, за красных не воевать и к немцам бежать. Мы просто обалдели тогда. Потом выяснилось, что его папаша из матёрых кулаков. Раскулачили и сослали его. Он чуть притих и на должность в заготконторе пристроился. Там по экономической статье сел. Вот сынку письмецо и отправил из лагеря. Ну парня к папаше и отправили.
Отправляем его на занятия, иду готовить выезд. Ехать нам сто километров под Старый Оскол. Немцы в феврале провели наступательную операцию и вклинились в нашу линию обороны. Вышли они на линию Курск, Харьков, Мелитополь. Так что линия фронта проходит, Мариуполь, Старый Оскол, Елец. Николаев. Одесса, Херсон держатся, перекоп у Крыма блокируют румыны, но лесть не пытаются в 1941 огребли хорошо. Японцы атаковали Перл-Харбор 31 декабря. Американцы потеряли четыре линкора, остальные сильно повреждены, ещё потеряли кучу самолётов. После этого США вступило в войну. В Африке у англичан возникли проблемы и они надавили на польское правительство в изгнание и те потребовали от СССР отпустить армию Андерса. Советское правительство перебросила их на границу Ирана и выгнало их пешком, почти семьдесят тысяч человек. Англичане обрадовались, но не смогли толком организовать переброску и почти три тысячи умерли по дороге. Остальных не разбираясь на военных и гражданских перебросили под Тобрук, там как раз шла мясорубка. Часть поляков демонстративно отказалась идти за Андерсом и приступили к формированию корпуса.
Я везу очередную партию курсантов, мы постоянно так делаем. Раз в месяц я отвожу на передовую очередную партию курсантов. Там мы устраиваем немцам, венграм и румынам локальный геноцид. После сдачи этого зачёта, снайперы поступают в распоряжение или НКВД или РККА, в зависимости от результатов.
Второго марта, я и двадцать курсантов еду в вагоне в Касторное, оттуда мы поедем в Старый Оскол. В дороге мы будем двенадцать часов. В Старом Осколе нас переправили на разъезд Окуни, оттуда в Морковино. Там в районе реки были пехотные позиции. Это уже передний край. Проходим в передовые окопы. Тут к нам подходит майор особист.
– У них снайперы появились. Опасно молодых пускать.- говорит он.
– Курсанты, остаться на позиции, ждать приказа.- говорю я и ухожу в передовые окопы.
Осматриваю позиции за рекой. Три снайпера, новички или осмелели. Один матётрый, но расслабился. Просто пялится в бинокль. Солнышко нам с бока и мы на равных. Сажусь в окоп и устанавливаю БраМит.
– Ракету пустите?- смотрю я на майора.
Тот берёт ракетницу и готовится выстрелить.
– Три, два, один.-
Выстрел ракетницы, маскирует выстрел моей винтовки. Старший немецких снайперов, уткнулся с развороченным затылком. Зову курсантов.
– Там три снайпера. Кто готов?- спрашиваю я.
Поднимается шесть рук. На позицию, огонь парами. Цели слева направо. Остальным готовность и огонь по пехоте, после устранение угрозы. Контролирую матёрого и приглядываю за курсантами. Вот они дали залп и я вижу поднимается винтовка, мёртвого инструктора. Ловлю голову в кепи с эдельвейсом и стреляю. Готов, думал я удовлетворюсь наблюдателем, то вроде эсэсовцем был. Выручил меня именно страх, ну не по себе мне было, даже после того как первого сняла. Курсанты разошлись не на шутку. У немцев “весёлый день”, бегают, прячутся и умирают, позиция тут больно классная. Вот видимых целей нет.
– Разбить снайперские винтовки и всю оптику.- командую я.
Ребята справляются за минуту. Я разбираюсь с винтовкой матёрого. Уходим в тыл.
– Товарищ майор, курсанты экзамен, сдали. Шесть человек на отлично, остальные хорошо.- рапортую я.
– Капитан, забирай, тех шестерых, что по снайперам работали в отдел, остальных распределяй.- командует Майор.
– Те похоже тоже экзамен сдавали, один с опытом, три новичка.- говорю я.
– Пошли, покормлю и ночевать устрою.- говорит он и ведёт меня в деревню.
В деревне меня накормили. Смотрю на карту с отметками, и соображаю, должна ещё группа быть. И похоже вижу куда они придут.
– Евгений Германович, я завтра сюда пойду, должна ещё группа снайперов быть.- показываю я на карте.
– Сходи, дочка, вон моего помощника возьмёшь, а то опух уже ото сна.- кивает майор на сержанта.
Пока не рассвело я и сержант Петя, топаем на примеченную мной позицию. Если есть тут группа они точно придут и окажутся у меня на прицеле. Петька по привычке болтает, он всегда так, выговаривается перед боем. В бою - машина, не одного лишнего движения. Не был бы трепачом, давно лейтенантом стал.
– Ядвиг, вот война закончится, выйдешь за меня замуж, заживём.- болтает он.
– Петь, а оно тебе надо, каждую неделю новую скалку покупать?- привычно отбрёхиваюсь я.
Это почти ритуал. Он уже и веники, и сковородку, в этой предполагаемой жизни покупал. Ему Алёна из госпиталя нравится, но на выходе мы нашу семейную жизнь обсуждаем, так веселее.
За час добрались до урочища Захаровская Дача. Нырнули в подлесок и выбрав место накидали веток и расстелив брезент устроились. Петька уже меня шестого сына рожать заставляет и год у него в мечтах 64-й, всё это не отрываясь от бинокля.
– Идут, пятеро, двое опытных, трое молодых, у четверых снайперки, пятый с автоматом.- переходит Петя на деловой лад.
– Работаю у ориентира три, потом оружие и документы собираем, их там от немецких позиций не видно.- говорю я готовясь стрелять.
Дистанция будет 250 метров и они на голом месте окажутся, в глушителем они не сразу и поймут откуда смерть пришла. Первый пулю получил “эдельвейс”, вторую егерь, курсанты встали на колени и смотрят в разные стороны. Три быстрых выстрела закончили бой. Подходим, я наганом с глушителем контролирую тела. У курсантов наши СВТ, у инструктора маузер с шестикратником, у егеря автомат. Собрали документы, цветок с шапки, у егеря ещё маленький пистолет нашла и горсть патронов.