Нить судьбы
Шрифт:
– А только что ты едва не сделала самую большую глупость в жизни, и я имею полное право рассердиться на тебя еще сильнее. Почему ты хотела покончить с жизнью? Из-за этого ублюдка?
Лина опустила глаза и промолчала.
О чем ему говорить? О своей обреченной, не имеющей смысла жизни?
Ему? Что он сможет понять, счастливый в любви мужчина?
Марк поднял глаза на Фила.
– Дай стакан холодной воды.
Ученик подал воду. Марк поднес стакан к губам девушки.
– Выпей, а то начнешь сейчас икать, а фаворитке понтифика не пристало это делать.
Лина покорно выпила воды и немного успокоилась.
– Родная моя, я не ненавижу
Она вспомнила недавние события.
– Ты и не любишь.
– Лина, - он протяжно вздохнул, - У меня действительно не было ничего с Магдой!
Она робко подняла голову. Неужели это правда?
– А вот отшлепать тебя за то, что ты тут натворила, не мешает, - он мягко усмехнулся ей.
– А теперь ты, внятно и ничего не скрывая, расскажешь мне абсолютно все, что касается твоих отношений с этим … Ланевским. И не врать! Хорошо?
Девушка, чуть подумав, кивнула головой. Все равно, хуже уже не будет.
Рядом на табурет уселся Филипп.
Марк сидел и слушал Лину, и с трудом сохранял спокойный вид, понимая, что его злость и бешенство сейчас может навредить ей еще сильнее.
– Я… мне девятнадцать было, училась в университете на третьем курсе. А тут - он, красивый, богатый. Ухаживать начал, о любви говорил, заботился, - девушка начала было рассказывать, но снова зашлась тихим плачем. Марк успокоил ее, и она продолжила, перемежая рассказ всхлипыванием и слезами, - Мы поженились очень быстро, месяца через три, как познакомились. А потом… Через месяц я застала его с другой женщиной, с его секретаршей. В нашей постели. Устроила скандал, хотела уйти от него. Он тогда в первый раз избил меня.
Филипп поднял оторопелый взгляд на учителя, тот гладил девушку по спине, успокаивая от очередного приступа плача.
– Потом он извинялся, говорил что любит, что никогда себе такого не позволит больше. Я поверила. Дура была. Надо было сразу уходить, как только очнулась. А потом он пришел пьяный домой и снова избил за то, что я отказалась лечь с ним. Я же жена была, обязана по первому требованию мужа, а я отказалась…. И изнасиловал. И говорил, что я сама виновата, ему повод дала. А я… Я же девственницей была до замужества, берегла себя для мужа.
– Почему ты не заявила на него?
– спросил ученик высшего.
– Куда мне заявлять?
– огрызнулась Лина, - В полицию? Для них все, что происходит в семье, кроме убийства, обычное дело.
– Ну, ну, не злись на мальчика, - укорил девушку высший, поглаживая по голове, - Он же переживает. Он часто бил тебя?
Лина кивнула.
– Да, то просто ударит, мимо проходя, то изобьет. Насиловал тоже постоянно, я же отказывалась спать с ним. Говорил, что я обязана подчиняться мужу во всем, мол, муж - мой хозяин и господин. Меня воспитывали, что семья - это главное, святое и самое ценное. Бил за все: не идеально вымытые полы, недосоленную еду, что долго готовилась за компьютером к занятиям, что был свободный час, а я ничего по дому не сделала, что не улыбнулась, когда надо, не дала тапочек, когда он пришел с работы. Выгонял в халате босиком зимой на улицу. А я терпела, ведь семья - святое. Я слушала ежедневно, что если уйду - то никому не нужна буду, ведь я некрасивая, толстая, тупая и меня нужно в психушку. Мне пришлось уйти из университета, он заставил.
Девушка опустила голову, переживая прошлый позор и унижения.
– И защитить никто не мог?
– А кто? Родители
– А ты не могла использовать свой талант?
– снова подал голос Филипп.
– Тогда уже нет, - качнула Лина горестно головой.
– А что с фотографиями?
– уточнил Марк.
Девушка вытерла слезы, потянулась за платком в карман брюк, высморкалась.
– Вадим мне как-то руки поломал, меня в больницу отвезли. Там врач оказалась очень понимающая, Анна Дмитриевна. Она сразу догадалась, откуда у меня такие переломы, с лестницы так не упадешь. Стала помогать мне, заставила написать заявление в полицию, предоставила материалы по регулярным избиениям и насилию. На Вадима завели дело, ему грозило до десяти лет. Он стал ласковый, тихий, спокойный, больше не приставал ко мне, Я уж было решила, что все, изменился человек, одумался, верила, что он взялся за ум. А он… Он чем-то меня напоил, не знаю чем, у меня та неделя просто вывалились из памяти. Я не знаю, что он со мной тогда делал, Вадим показал мне фотографии и документы, потребовал забрать дело и отказаться от обвинения, мол, иначе он меня засадит за проституцию. И Анне Дмитриевне пригрозил семью всю убить, а у нее только-только внук родился. Я забрала заявление.
Мужчины молча слушали.
– Потом оказалось, что я беременна от него. Видимо, в ту неделю это произошло. Я Вадиму сказала не сразу, все боялась, как он отреагирует. Правильно боялась. Он сказал, что ребенка от такой шлюхи ему не надо и ударил в живот. В больницу меня увезли с выкидышем.
– И что дальше?
– хрипло спросил понтифик.
– Он подговорил врача, тот накачал меня какой-то дрянью, сунул бумажку на подпись, я и подписала. Откуда ж я знала, что в ней было, я от наркотика полусумасшедшей была, до галлюцинаций дело доходило.
– Лина…
– Они мне перевязали маточные трубы, сделали стерилизацию. Теперь я стопроцентно бесплодна, - глухо пояснила девушка.
Марк спиной оперся о стену, пытаясь оставаться спокойным и не рвануть сейчас к Дитриху, рвать Ланевского живьем на части. Сейчас он больше нужен девушке.
– Я подала на развод, это было последней каплей. Вадим на удивление быстро согласился. Как я позже узнала, не просто так. Мы перед свадьбой брачный договор подписывали, там и было сказано, что если муж меня с другим мужчиной застанет, то я уйду из дома как пришла, без денег, без имущества. А тут ему и видеть не надо было специально, у него такие фотографии на руках. Мне даже жить было негде после развода, он продал квартиру моих родителей после их смерти, сказал, что за долги за лечение. В общем, вот такие у нас были отношения, - закончила глухо девушка.
Понтифик устало прикрыл глаза рукой.
– Не понимаю я только одного: почему ты мне это не рассказала все с самого начала?
– Марк, а какие у меня есть доказательства, что все это правда? У него - документы, мое заявление на перевязку с моей же подписью, фотографии. А что осталось у меня? Все, что я имела, он отнял и уничтожил, выкинув меня на улицу почти голой. Спасибо Марине, без нее я бы, наверное, уже была мертва.
– Лина, Лина, - покачал головой высший, - Все время забываю, как ты мало еще вращаешься в нашем обществе…