Нити Арахниса
Шрифт:
– Андрей был занят! Я же говорила, у него в больнице что-то срочное, не смог, бывает же… – Анна, положив вытянутые ноги на табуретку, пила чай и не сводила взгляда со своего телефона.
– Занят? Не смог? То до ночи сидит, с тобой бумажки пишет, совсем тебя не зная, – то, видите ли, занят! Говорю же – «динамо». Знаю я таких товарищей. Ждет, чтобы ты сама ему горяченькая в руки упала. Кошки-мышки гребаные! – Таша яростно размешивала варево в кастрюле.
– А Костик чем занимается? И этот твой Леха хоть симпатичный? – Анна взяла в руки телефон, покрутила его в пальцах.
– У Костика что-то с такси, с доставкой связано. Бизнес
– Я всё забываю, как проснусь. Бабушка сниться стала после похода к твоей тётке-экстрасенсу. А что именно снится – не помню. Только конец могу вспомнить, а потом встаю – и сна как ни бывало. Еще и зрение шалить стало. Бывает, цвета какие-то видятся на работе, когда сижу… – Анна встала, открыла шкафчик с приборами, достала нож.
– Ты, конечно, впечатлительная! Как тебя прибабахнуло тогда – прямо в подъезде отъехала! Еще и сказка целая привиделась… Может, тебе доктору показаться? Хоть какая-то польза от Андрея твоего будет: пусть тебя по знакомству отправит к специалисту хорошему. – Таша энергично резала овощи на деревянной, видавшей виды доске.
– Да ну ты что, Андрей же уролог! И неудобно это… Просто переутомилась, отдохнуть надо, выспаться.
– Это да, если так ночи напролёт вкалывать, как ты, то глаза повылазят. А сны свои ты попробуй записывать, сразу как проснешься. Глядишь, и запомнится что-нибудь. Есть прием такой, «скрутка», мне Катя, маникюрша моя, как-то рассказывала. Катька какого-то «Кастаньету» читала, модное шаманское чтиво, там во сне учат ходить, летать, сны запоминать… Ну вот, запиши хоть одну деталь из своего сна, какую запомнишь, а потом днем, когда время будет, начни о ней думать, вспоминать, что ты при этом чувствовала. Там и сон понемногу распутается, вспомнится.
***
Кабинет был обставлен скромно, но со вкусом. Стеллаж с книгами, большую часть которых составляли кодексы всех направлений права, занимал целую стену. Зеленые бархатные корешки уголовно-процессуального кодекса соседствовали с трудовым кодексом. На верхних полках стояла художественная литература: Агата Кристи, Конан Дойль и книга сказок, забытая каким-то маленьким гостем хозяина кабинета.
Арочное окно выходило на центральную, самую оживленную улицу города. Кресло хозяина, обитое кожей шоколадного оттенка, идеально сочеталось с лакированным деревом большого письменного стола. На столе мерцал большой тонкий монитор компьютера.
В кабинете царил полумрак: уличное освещение и зеленая лампа создавали камерную атмосферу. На столе в отделении для визиток поблескивала в свете лампы свежая пачка черных картонных карточек с золотой надписью: «Шахин Георгий Аронович, адвокат».
– Гоша, я говорил, что это – дурацкая идея! Пришлось до часу у нее дома торчать, врать дома, что на дежурство остался, потом ехать на работу, досыпать в ординаторской. – Андрей сделал глоток из стакана с янтарной жидкостью, поставил его на стол. Его лицо, подсвеченное настольной лампой, выглядело неестественно желтым, под глазами темнели круги.
– Так супер же! Я уж думал, ты хватку растерял, – ан нет, есть
– Издеваешься? Какая хватка?! Я повестки выписывал жильцам многоквартирного дома, их там больше двухсот, чуть не охренел. Думал – просто помогу, пакеты донесу. Может, что-то там просверлить нужно будет, ты говорил, они дела сверлами дырявят. А вдруг мое дело там оказалось бы? А она говорит – подписать конвертики могу дать, домой пустила, а там подруга еще сидела. Въедливая такая деваха, длинноногая, кучу вопросов сразу мне задала. Пришлось остаться, подписывать… – Андрей снова взял бокал. – Дел я никаких не видел. Скоро суд, она меня узнает, все поймет, и я еще больше влипну. Это ты авантюрист, еще со школы! А мне все это тяжело…
Гоша вернул бокал на стол, не сделав ни глотка, подпер рукой голову.
– Так, подруга, значит, там имеется… Это не очень хорошо. Ну ничего, что-нибудь придумаем. И не такие дела разруливали. Во- первых, тебе удача сама пришла в руки, когда у этой Анны твой телефон оказался. Во-вторых, Анна во время вашей встречи у тебя не спрашивала, как ты в суде оказался. Так что вариантов у нас несколько. – И Гоша принялся загибать пальцы.
– Первый – в подходящее время рассказать этой Анне все как есть, дать ей денег, и она сама все, что нужно, сделает. Второй – рассказать не все, постараться сыграть на чувствах, сделать так, чтобы ей самой тебе помочь захотелось.
Третий – ты сам незаметно подменишь медкарту, когда придешь с делом знакомиться или если Анна домой её принесет. Однако, как показала разведка боем, дела домой приносят не всегда… Кстати, ты мне так и не объяснил – вы почему на месте, в регистратуре, карту не заменили, ещё до отправки в суд? Вот это точно глупость была! Подчистили бы сразу все – и никаких проблем!
– Не успели: не моя смена была, а Людка в регистратуре, дура, растерялась. Курьер принёс судебный запрос и прямо сразу ей в регистратуру отдал. Она как услышала, что из суда, сразу с перепугу отдала все, что есть. Даже исходящим не оформили. Расписалась на судебном запросе. Уволили ее уже.
– Уволили? Это вы зря. Здесь с двух сторон нарушения – и ее, что отдала без надлежащего сопровождения, без регистрации исходящего, и курьера – он не имел права так принимать документы, тем более, медицинскую карту. Дубликат карты хоть сделали как положено?
– Сделали. В карте теперь нет упоминаний о том, что аллергическая реакция на препарат в анамнезе. Все послеоперационное лечение по протоколу. – Голос Андрея стал тише, дыхание – чаще. Чувствовалось, что он взволнован и уже в отчаянии.
– Ты не вешай нос: все идет, как надо, – успокоил Гоша. – «Уголовки» точно не будет: состава преступления нет, умысла тоже, да и вообще у нас в законах про врачебные ошибки размыто всё. В нашем регионе нет ни одного случая, где бы привлекли к уголовной ответственности за причинение врачом вреда здоровью. Пока имеется только иск о взыскании расходов на лечение. И то корявый. И представитель у них – пацан, даже не адвокат, по доверенности участвует. А, кстати, пациент в каком состоянии? Может, еще выкарабкается? Тогда точно никакой «уголовки» не будет. – Гоша подлил в бокал коньяку и поставил бутылку в небольшой бар под стеклом.