Нити разрубленных узлов
Шрифт:
– Он пожелал исцелить ногу.
– Да! – оживляется Себерро. – Но если бы ты не промедлил, можно было бы подменить единичное многим.
– Многим? – Переспрашиваю о последнем, что слышал, хотя больше всего меня пугает и волнует совсем другое слово.
Подмена?
– Не одну ногу, а обе. И не просто исцелить, а поддерживать здоровыми. Теперь понимаешь?
Еще бы! Исполни я именно такое желание, никаких усилий не хватило бы, чтобы снова искалечить это тело. Любая рана либо не появлялась бы вовсе, либо заживала
– Вы тоже так делали, эсса?
Он горделиво кивает:
– Неоднократно. Конечно, нужен опыт. Но еще нужнее умение быстро думать. Желание, оно как водоворот, как воронка: если уж раскрылось для тебя, непременно затянет. Только ведь необязательно спускаться на самое дно. Нужно внимательно смотреть по сторонам, и, едва заметишь удобный для исполнения образ, плыви к нему. Изо всех сил! Только тогда ты сможешь быть хозяином, а не слугой.
Заманчивый совет. И пожалуй, стоит к нему прислушаться, потому что тиски боли, в которых меня сжимало последний раз, не доставили ни малейшего удовольствия. Но есть ведь и другие трудности? Должны быть.
– Не слишком ли велик риск? Я же не знаю, чего кто пожелает, пока не окажусь в…
Себерро Рен насмешливо качает головой:
– Узнаешь. Мы можем видеть здешних кукол насквозь. Придет время, и ты все сам поймешь. Когда полностью освоишься в этом теле. Ты же пока не чувствуешь его по-настоящему своим?
Удрученно киваю.
– Ничего, это случится быстрее, чем ты думаешь. Главное, что прежнего хозяина удалось прогнать подальше, – успокаивает меня калека.
Странно звучит – «прогнать». Почему не уничтожить?
– Разве мальчишка не умер? То есть его душа, желание которой я исполнил?
В ответ раздается тяжелый вздох:
– Наш путь к победе прост, но… По нему можно двигаться не только вперед.
– Не понимаю.
Себерро Рен долго молчит, дыша в такт движениям тряпки по уже почти дочиста оттертой коже. Слишком долго. А когда продолжает беседу, выглядит далеко не столь оживленным и благодушным, как в самом начале.
– Они не исчезают, когда мы занимаем их место. По крайней мере, не сразу. Топчутся рядом, готовые вернуться в любой миг, если наша хватка вдруг ослабеет.
– А это возможно?
– Да, – коротко отвечает калека.
Мне кажется, что он не склонен пускаться в дальнейшие объяснения, но я ошибаюсь. Наверное, к счастью.
– Среди кукол время от времени находятся те, что умеют охотиться на нас. Умеют ловить. И там уж как повезет: или будут сажать в новое тело на цепь, как пса, или отправят обратно.
– В империю?
– Если тело осталось там, целое и невредимое. А если нет…
Я невольно содрогаюсь, вспоминая бесконечный мрак и кольцо света, которое хотело меня поглотить.
– Их так и называют: охотники на демонов. И если попадешься на глаза одному
– А как они это делают? Как вынимают нас из чужих тел?
– Не знаю. И знать не хочу! – зло кривит губы Себерро Рен. – Я не видел еще никого, пережившего встречу с охотником. Даже не слышал о таких счастливчиках.
– Но вы же сами что-то сказали о цепи…
– Она мало чем лучше смерти. Тебя заставят исполнить желание, но желание не той куклы, в которую поместят. Понимаешь? Желание придет извне. А потом, когда ты все сделаешь как надо, кукла очнется ото сна и станет распоряжаться результатами твоих трудов.
Все становится запутаннее и запутаннее. Сначала он говорит о том, что нет ничего легче, чем перебраться в новое тело, потом вспоминает, что есть какие-то охотники, а теперь сообщает и вовсе нечто невероятное. Хотя…
Если здешние люди додумались, как уничтожать пришельцев, нам и в самом деле проще воевать со своими. А я-то удивлялся! Теперь становится понятно, почему старожилы не балуют новичков: те приносят с собой очередную угрозу разоблачения. Особенно если оказываются такими же непоседливыми, как Себерро Рен.
– Тот светловолосый, что подставил мне тело мальчика… Он тоже охотник?
Калека усмехается. Правда, горьковато.
– Нет, он всего лишь подражатель, опасный только для кого-то вроде тебя, потому что знает основное правило: если тело, содержащее в себе демона, умрет там, где не окажется других кукол с желаниями, перемещаться будет некуда и нам придется вернуться в Безземелье. В ту унылую темноту.
В темноту, где лично меня поджидает смертоносный свет.
– Почему же он так не поступил? Зачем оставил меня в живых?
– Ты все еще не понял? – округляет глаза калека. – В этом мире нет природного волшебства. Никакого. Зато мы, едва пересекая границу, становимся волшебниками. Желания ведь могут быть какими угодно! Кукла может захотеть вырастить крылья, стать неуязвимой, научиться читать мысли: любой нелепый каприз, любое сумасшествие здесь воплощаются в реальность. Нами. Так что нас ценят намного дороже золота, запомни! Тот, в чьей голове есть мозги, не убьет демона, если умеет с ним обращаться. А мой сыночек оказался не по годам смышленым…
– Ваш сын?
– Да. – Себерро Рен чуть выдвигает подбородок вперед, словно испытывает неподдельную гордость за своего отпрыска. – Надо было попридержать себя, но уж больно его мать была хороша… Так хороша, что жалеть не о чем.
Его взгляд мечтательно влажнеет, а я невольно пытаюсь вообразить, какой же должна была быть женщина, стоящая искалеченного тела. Но делаю это недолго, потому что важнее узнать:
– Значит, меня оставили, чтобы…
– …исполнить чье-то желание. Может быть, особое. А может, то, которое подвернется под руку первым.