Нити судеб
Шрифт:
— Максим, пошли в спальню…
— Нет, я хочу тебя, — довольно грубо ответил он, но злости в его словах не было, только безумное возбуждение.
Максимилиан одним быстрым движением расстегнул застёжку на плече, белая ткань упала, оголяя спину, и тело обдало прохладным воздухом. И уже через мгновение он повыше поднял подол платья Лины, раздвигая шире ноги, и вошёл в неё, нежно, мягко, заполняя целиком и даря острое наслаждение, а нежная рука, приласкавшая обнажённую грудь, усилила его.
— Ааааа, — не смогла она сдержать стон.
Кастор
Неужели Максимилиан действительно накажет Лину? Но он же любит её, фракиец знал это совершенно точно, он видел, как полководец смотрел на свою жену, ласкал взглядом. А сейчас? Сейчас всё как будто изменилось, они приехали на разных кораблях, и после того как они сошли на берег, Лина даже не смотрела на своего обожаемого мужа. Да и сам Максимилиан был крайне холоден.
И это убийство… оно явно было не запланировано. Конечно, Грациан должен был умереть, но не так, не у всех на глазах от руки чрезмерно импульсивной жены царя.
Нет, нет… он не может наказать её, проносилось в голове Кастора. Только не Лину.
— Ааааа, — услышал он за дверью сдавленный стон, и в ту же секунду, не думая ни мгновения, ворвался в тронный зал, готовый убить полководца, посмевшего поднять руку на эту прекрасную женщину.
— Максимилиан! Не трогай… — очень громко воскликнул Кастор, резко открывая дверь, и вдруг замер, увидев совсем не то, что ожидал.
Маленькая, хрупкая девушка, сидела на подлокотнике трона, оголёнными ножками, богато покрытыми синяками, прижимая к себе мужа. Часть её платья упало, и на спине глазу открылись страшные глубокие раны от плети и как будто от когтей огромного зверя и сильные кровоподтёки.
Милое личико Лины раскраснелось, а коралловые губки припухли, и это всё явно не из-за побоев. Но самыми прекрасными были её глаза, испуганные и смущённые одновременно, полная противоположность глазам Максимилиана, которые просто источали гнев и решительность. Да, пожалуй, он действительно сейчас был готов убить.
— Кккк… Кастор, вы чего? — испуганно прошептала Лина, прижимаясь к мужу. Её рука по инерции продолжала гладить чёрные волосы Максимилиана, но опомнившись, неуклюже принялась подхватывать платье, желая прикрыть обнажённую грудь.
— Я… я думал он тебя бьёт, — произнёс царь Фракии, и скривился от того как глупо это прозвучало.
— Вы с ума сошли? Как вам это в голову вообще пришло?
— Прошу меня простить, — ошарашено ответил Кастор, не в силах оторвать взгляд от прекрасного тела девушки. Его изгибы были идеальны, хорошо развитые плечи, руки, крепкие стройные ноги. Но откуда такие страшные следы побоев?
— Почему ты всё ещё здесь? — гневно прошипел Максимилиан, и фракиец вдруг опомнился. Он нервно поклонился, вспомнив, что кроме Лины тут был ещё и её муж, и очень быстро покинул тронный зал. Так стыдно ему ещё никогда не было.
Глава 12
На
Как только показались первые лучи солнца, Максимилиан поднялся с кровати и тут же убежал по своим государственным делам, предварительно дав обещание жене, что не будет гневаться на Кастора. Хотя это и было крайне неприятным, и то, что Кастор так рьяно защищал Лину весьма сомнительным, он дал слово, что забудет об этом неприятном инциденте.
Оказалось, что официального и пышного назначения на пост правителя Византия не будет и все мероприятия по этому поводу отменены. И лишь через год, если Евпатор оправдает ожидания царя Греции, он его утвердит в новой должности, и только после этого будет большой праздник по этому случаю. И время, которое Максимилиан планировал провести в этом городе, с трёх дней увеличилось до недели.
Примерно столько полководец планировал потратить на ознакомление с местными делами и передачу их фракийцу, а Лине всё это время надобно было ходить со скорбным выражением лица и усиленно делать вид, что она несёт страшное наказание.
Ну что ж, надо, значит надо, грустно вздохнула она. Закутавшись в шёлковый халат, Лина подошла к столу, на котором лежали её клинки. Да… даже прицепить их некуда. Но не идти же в купальню без оружия.
Взяла один из клинков в руку и открыла дверь. У спальни, как и полагается, стояла внушительная охрана, но здороваться с ними было бесполезно, они были больше похожи на статуи, и Лина пошла вперёд, в сторону женской половины. Но не успела пройти и пяти шагов, как из-за угла показался царь Фракии.
— Ох, Кастор, хватит уже, — тут же воскликнула девушка.
— Лина, я же ещё ничего не сказал!
— А вы хотели сказать, что случайно проходили мимо и вот, какая неожиданность, тут появилась я? — съязвила Лина, прекрасно понимая, что Кастор её тут ждал и наверняка знал, что Максимилиан сейчас в тронном зале с Евпатором.
— Нет, конечно…а куда ты собралась в таком виде? — вдруг спросил он, смотря на девушку плотно закутанную в халат и ножом в руке.
— В купальню. Я же наказана и не могу пользоваться купальней мужа, — пробурчала в ответ Лина, недовольная этим фактом. — Вы хотите пойти со мной?
— А можно? — засмеялся фракиец, явно оценив шутку девушки.
Лина криво улыбнулась в ответ и пошла прямо по коридору, в конце которого располагалась лестница, ведущая на второй на женскую половину и купальни.
Дворец был красивым, богатым. Большое количество фресок со сценами из местных мифов и легенд, но в основном просто изображение красивых девушек и юношей, слава богу одетых. После Рима у Лины появилась какая-то странная мания, она терпеть не могла изображение голых людей, ей это казалось слишком пошлым, и даже в Афинах планировалась тщательная инспекция всех фресок во дворце. И узнав о планах жены, Максимилиан только негодующе покачал головой, но спорить с женой не стал.