Нивей И Аурей
Шрифт:
И, склонившись и растирая ущемленную руку, полоснул он снизу вверх коротким синим ятаганом взгляда.
Но Рыжий, зная достоинства друга, не расслабился до срока.
– Но-но, - подтвердил он установку.
– Я сказал: попомни! И для окончательной убедительности сунул все еще парящий навесу кулак в самый тонкий нос Нивея.
– Хорошо, хорошо!
– сразу с готовностью и охотой согласился тот, отворачиваясь от аргумента с презрением.
– Я же сказал, что понял!
И,
На этом конфликт, собственно, был исчерпан, и друзья наконец смогли приступить к выполнению того, ради чего они сюда, в Каки, прибыли.
Но для начала им еще следовало стать на ангельский учет. Процедура была стандартной, касалась всех входящих и выходящих, и избежать ее могли только сущности более высокого порядка, обладавшие полной свободой перемещения и тайной меткой установленного образца.
– Ну, что, где у них тут комендатура?
– спросил Белый, отправив вопрос в незнакомое и потенциально опасное пространство.
– Не дрейфь, - откликнулся Рыжий.
– Сейчас определимся на местности. Где-то я видел указатель...
Он покрутил головой в поисках знаков, тайных для местных аборигенов и явных для всех остальных, и быстро их обнаружил. Знаки весьма грамотно были наложены поверх портрета на фасаде Дома культуры. Ясными символами они светились прямо на лбу у улыбающегося мужика в расстегнутом пиджаке, который даже и не подозревал о том, какую пользу приносит невесть кому. И хорошо, что так, надо сказать, иначе, в соответствии с местными традициями, предоставление пользы было бы немедленно монетизировано.
– Вот, указатель!
– радостно воскликнул Аурей.
– Я же помню, что видел. Теперь не потеряемся.
Следуя указаниям, они быстро добрались до комендатуры, которая, кстати, располагалась тут же, на площади, на чердаке переоборудованного в торговый пассаж старого кинотеатра. Местные, естественно, ни о чем таком не подозревали.
Предупрежденный об их прибытии, комендант уже ждал.
– Как добрались?
– спросил он ангелов вместо приветствия.
– Быстро, - ответствовал Белый.
– Долго искать не пришлось.
– С указателем вы славно придумали, - подхватил Рыжий.
– Креативненько так.
Комендант смущенно улыбнулся. Было видно, как приятна ему похвала, и это наводило на очевидную мысль, что идея с использованием портрета в качестве основы для нанесения знаков принадлежит ему. Да, собственно, кому же еще? Ведь это его прямая обязанность.
– Эта, - сказал комендант, - меня предупредили, что не следует вам мешать, поэтому путаться у вас под ногами не буду. У меня, честно говоря, и без вас хлопот хватает. Округ большой, а я в нем один. Я и комендант, и околоточный, и благочинный - един в трех лицах. Сотрешься о пространство, носясь с места на место, пока тебя заметят. Ну, а чтобы оценили, про это и вовсе молчу. Из разночинцев ведь мы... Поэтому, если что нужно, говорите сразу, потом я сам не знаю, куда меня занесет.
Друзья переглянулись и пожали плечами.
–
– ответили хором.- Все есть!
– Вот и ладненько, - резюмировал комендант.
– А если нужда появится - вызовете, тут написано, как. Он указал на тайные знаки на стене.
– По сему, не мешкая, откланиваюсь.
Он опустил глаза и пропал из виду.
Друзья некоторое время оторопело смотрели на внезапно опустевшее место в пространстве.
– Надо же, разночинец, - протянул, наконец, Рыжий.
– Это кто же такие, разночинцы?
– Ась?
– вновь, сверкнув глазами, явился под крышей на прежнем месте комендант.
– Ничего, ничего!- созвучно успокоили его ангелы.
– А и ладно!
– успокоился комендант.
Он снова погасил глаза и пропал, теперь уж окончательно.
Ангелы-попаданцы, попридержав дыхание, выдержали молчаливую паузу, достаточную для того, чтобы быть уверенными, что уж теперь-то они остались одни. После чего одновременно выдохнули и расслабились. Белый хлопнул в ладоши и стал потирать одну руку другой, Рыжий же подошел к слуховому оконцу и посмотрел наружу, где, неосведомленная об их прибытии и потому к нему равнодушная, бурлила местная разновидность жизни. Понаблюдав какое-то время за ее проявлениями, попадающими в поле зрения, он удовлетворенно хмыкнул и, повернувшись к товарищу, спросил:
– Ну, с чего начнем миссию?
Нивей перестал тереть руки и устремил к другу свое остренькое птичье лицо.
– Для начала надо бы уяснить, в чем миссия заключается, - с вызовом заявил он.
– А то послать послали, а никакого полетного задания или там предписания не выдали.
– Ты бы не шумел по-пустому, - сразу предложил перейти к конструктиву Рыжий.
– Или ты думаешь, что Яхве слова на ветер бросает? Он, конечно, Пастырь добрый, но справедливый, и я тебя прошу, прикуси язык свой ангельский, пока он не подвел по монастырь и меня вместе с тобой.
– А я что?
– поспешно согласился с ним Белый.
– Я ничего. Я говорю - конкретики маловато. Надо бы четче задачу сформулировать.
– Да все, в общем, понятно. Нам с тобой надо определиться: карать или все же лучше миловать.
– Это как же нам сделать? Целую вечность до нас над этим думали и ничего не придумали, Господь, вон, сам весь в сомнениях и раздумьях, а мы такие с тобой скорые и деловые, прилетели и сразу все решили! Вот как реально нам это сделать?
– А что, - ухмыльнулся Аурей, - мы такие, мы могем. Да не бойся, справимся. Я предлагаю прибегнуть к теории малых чисел.
– Как это?
– вопросил Нивей.
– Все просто!
– разъяснил диспозицию Рыжий.
– Если мы с тобой здесь, в, прости Господи, Каках найдем хотя бы одного человека, которого мы оба захотели бы помиловать, это будет означать, что и на всем человечестве крест ставить рано. Я думаю, что этот человек должен нас чем-то удивить, или даже восхитить. Еще лучше, если он нас в чем-то сможет превзойти.